Девочка и сигарета - страница 18

Путь в Отдел кадров лежит через бывший зал для официальных приемов. Его стены покрыты восхитительными фресками, изображающими сцены из истории нашего города: прибытие английского флота, восстание 1820 года, визит русского царя, толчея на Ярмарочной площади… Я всегда подолгу любуюсь плавными линиями рисунка, завораживающей игрой света и тени, совершенством фактуры и глубоким психологизмом портретов. Теперь картины остаются единственным украшением некогда роскошного зала. Вся мебель вынесена, а в центре возвышается надувная розовая крепость. Штук двадцать карапузов в слюнявчиках с сердечками и медвежатами осаждают ее резиновые стены. Они дерутся, пищат, пускают слюни под неодобрительными взглядами исторических персонажей. Особое презрение читается на лицах городских советников эпохи Возрождения. Из-за спины воспитательницы я состроил детям несколько гримас. Какой-то мальчишка обиженно завопил.

К секретариату Отдела кадров я подошел в прекрасном настроении и совсем не удивился, когда молодой охранник тотчас проводил меня в кабинет начальницы, а не заставил ждать в приемной как простого служащего — еще бы, учитывая мой статус в Администрации. Подняв голову от бумаг, моя коллега криво улыбнулась и смущенно сказала:

— Ты знаешь, старик, мне очень неприятно, но я должна поговорить с тобой об одном… странном деле!

Так принято в мэрии: все служащие высшего звена обращаются друг к другу на «ты». Она продолжила:

— Сложилась нездоровая ситуация, которая касается тебя лично.

Мое лицо удивленно вытянулось.

— Не буду ходить вокруг да около. Скажи, был ли ты вчера в туалете с маленькой девочкой?

У меня глаза на лоб полезли. Правильно ли я расслышал? В туалете? С маленькой девочкой? Сокращенное изложение придавало вчерашнему анекдотцу извращенный привкус. В моем голосе прорвалось возмущение:

— Надеюсь, ты шутишь? Ты что, думаешь, что я заманиваю детей в туалет?

Коллега казалась удрученной.

— Вся эта история мне безумно неприятна. Конечно, я ничего такого не думаю, но… как бы это сказать… речь идет о словах ребенка!

Девчонка меня заложила! Я угодил в ловушку… Только я же ничего плохого не делал; просто выкурил сигарету. Меня вдруг прошиб пот. В этот момент мне надо было бы точно изложить все, что произошло, но необъяснимый стыд удержал меня. Не хватало еще выставлять себя нашкодившим мальчишкой. Даже и упоминать о сигарете не стоит; у девчонки нет доказательств. Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и пустился в объяснения:

— Послушай, все очень просто: да, вчера вечером после заседания я пошел в туалет. Да, туда вошла девочка, потому что я неплотно задвинул задвижку. Да, я ее выгнал и запер дверь. Если все здание заполонено детьми, такое может произойти, не правда ли? Ничего особенного не случилось, тут и говорить не о чем.

Начальница Отдела кадров не теряла дружелюбия, но убедить ее мне явно не удалось. Она секунду помолчала, прежде чем спросить:

— А можно узнать, что ты делал в туалете?

Что за дикий вопрос? Я с ухмылкой пожал плечами:

— То, что обычно делают в туалете.

— Малышка говорит, что ты выбросил в окно сигарету. И еще она утверждает, что ты ей угрожал.

Полицейский профессионализм допроса не соответствовал смехотворной ничтожности происшествия. Как я и опасался, меня обвиняли в курении. Проще было бы признаться. Но мне показалось унизительным описывать, как я сидел на унитазе с сигаретой в зубах и отверткой в руках. Я выдвинул неопровержимый аргумент:

— Ну ты же знаешь, что окна заколочены. К тому же весь Административный центр оснащен дымодетекторами!

— К сожалению, в то же самое время проходящей по бульвару Победы женщине на голову упал окурок. Вылетел он из окна этого здания. Не стоит и говорить, что она недовольна и собирается подать жалобу. Не хочу тебя огорчать, старик…

Эта развязка, хотя я и старался ее избежать, принесла мне облегчение. Мне даже показалось, что я ждал ее с самого начала, с того дня, когда расконопатил окно. Тягу к курению я мог бы побороть легко; как ни глупо это звучало, мне просто хотелось нарушить правила, быть пойманным на месте преступления, обруганным и наказанным… Так тому и быть: пусть все узнают, что я тайком курил в туалете Административного центра. Меня обвиняли в мелком правонарушении. Наказание будет нетяжким. Даже в условиях непримиримой борьбы с табакизмом я мог опасаться лишь задержки продвижения по службе. С изложением фактов было покончено, и я ждал вердикта. Моя коллега, казалось, искала компромисс: