Девочка и сигарета - страница 9

Руководителей Международной Табачной компании уже много лет преследовали за их деятельность и заклеймили прозвищем «продавцы смерти». Сорок восемь часов назад им стало известно о невероятной отсрочке казни Дезире Джонсона. Такого чуда они и не чаяли и восприняли событие как доброе предзнаменование. И хотя в центре головокружительной судебной перипетии оказался приговоренный к смерти преступник, раззвонившие о ней газеты так сблизили понятия «табак» и «жизнь», как этого не могла бы сделать ни одна реклама. Человеческую жизнь, хоть и на несколько дней, спасло курение. Забытая статья закона сделала из сигареты лучшего друга человека. Луч надежды осветил упадочную отрасль экономики.

Тотчас после отсрочки казни Марен связалась с пресс-агентствами, и дело нефтяным пятном расползлось по страницам газет и журналов. В полдень журналисты собрались перед тюрьмой для освещения события. В шестнадцать часов Отдел рекламы Табачной компании предложил адвокату Патаки средства, необходимые для правового контрнаступления: помещение, триста тысяч евролларов на текущие расходы и служебную машину.

На заднем сиденье лежали утренние газеты. Марен просмотрела заголовки. Почти везде дело Джонсона на первой полосе, но разобраться в противоречивых мнениях было непросто.

«Противники курения спасают убийцу» — возвещала умеренно реакционная газета «Зеркало дня». По мнению ее главного редактора, запрет на курение, распространившийся повсеместно, от частных квартир до целых зданий, грубо попирал законы демократии. Сегодня мы пожинаем омерзительные плоды — устав тюремного заведения оборачивается в пользу убийцы и против жаждущих возмездия жертв.

В целом эта протабачная точка зрения шла на пользу Табачной компании, но во вред Джонсону и его адвокату, так как требовала немедленной казни приговоренного сразу после исполнения последнего желания.

Более проницательный хроникер «Независимого демократа» заинтересовался следующим парадоксом: зачем заботиться о здоровье смертников? Безусловно, правила, принятые под давлением антитабачных лиг, в первую очередь имели целью защитить здоровье тюремного персонала, в том числе и от пассивного курения. Но какой смысл запрещать курить тем, кто осужден на смерть?

Большинство изданий приняли антитабачную точку зрения. Но и между ними не наблюдалось единства. Некоторые видели в деле Джонсона повод развернуть борьбу за жизнь («Нет табаку, нет смертной казни!» — под таким заголовком вышел «Либеральный телеграф»). Наиболее суровые противники курения требовали полного запрета табака на территории страны, без всякого снисхождения к приговоренным («Да смертной казни, нет сигарете!» — значилось в шапке «Республиканской трибуны»). Последние считали, что Дезире Джонсон и его адвокат ловко жонглировали словами. Перед лицом такой провокации Верховный суд должен был вынести безоговорочное решение о смертной казни и пресечь происки хитроумных толкователей устаревших статей закона.

Лимузин двигался по проспекту Президента Буша, разделенному на две полосы цветущей аллеей. По обе стороны возвышались элегантные здания из камня, стекла и стали, увенчанные вывесками знаменитых фирм. Марен жила в центре города, в крошечной квартирке. Здесь один квадратный метр стоил несколько ее зарплат. Пятнадцать лет назад Марен еще верила в политический радикализм, опоэтизированный ее богемными друзьями-артистами. Она с надеждой смотрела в будущее, сражалась в рядах феминисток и участвовала в движении за защиту заключенных. Но расчеты ее оказались неверны: когда она оставила борьбу за права женщин, сочтя ее бесперспективной, в игру включились более боеспособные девицы и принялись с неожиданным успехом выискивать повсюду следы сексизма. Марен особенно интересовалась судьбой приговоренных к смерти, поскольку все цветные выходцы из бедных кварталов были заранее обречены на гибель по причине их расовой и социальной принадлежности. Но случаи насилия учащались, и правосудие, с одобрения прессы, стало жестче карать нарушителей закона, зачастую не оставляя Марен даже возможности для борьбы. Ей не удалось спасти ни одного подзащитного. Расплывчатая линия защиты, посредственность выступлений, неуклюжие нападки на жертв преступления, даже когда вина подследственного не вызывала сомнений, — все это лишь быстрее приводило ее клиентов к смертной казни. Адвокаты по уголовным делам прозвали Марен «Скоропостижная» и втайне жалели подсудимого, клюнувшего на ее мнимую компетентность в криминалистике, но в особенности на низкие расценки.