Девочка с косичками - страница 11

Проснулись они от раскатистых взрывов, доносившихся из-за леса. Выло рано, солнце ещё не поднялось. Девочки выпрыгнули из стога, прихватили узелок и побежали в противоположную выстрелам сторону. Весь день они убегали от выстрелов, которые со всех сторон надвигались на них. Они мыкались гго полям, прятались по кустам и оврагам. Ветер доносил запах гари, а по небу, клубясь, тесня и давя друг друга, ползли дымные облака.

Галя больше не хныкала, а шагала, крепко ухватив Зинину руку. Она даже не просила пить.

Следующую ночь они провели в густом лесу, на еловых ветках. Ночь прошла спокойно, но спали они плохо — зябли.

Галя проснулась первой — сухая колючая ветка упала ей на лицо. Она открыла глаза и посмотрела вверх: на дереве прыгала белка, а чуть выше, на другом дереве, тонко посвистывала синегрудая птичка. Галя толкнула сестру локтем.

— Посмотри скорей, птица поёт.

— Где? — протирая глаза, спросила Зина.

— Вон там, наверху.

— И правда, — услышав птичье пение, сказала Зина.

— Тихо как. Пушек совсем не слышно.

Быстро перекусив и попив из бутылки воды, они отправились дальше. Часа через три девочки неожиданно вышли к шоссе. Оно было пустынным. Пошли вправо, наугад. Они прошли с полкилометра и вдруг увидели солдата с. винтовкой, в выцветшей добела гимнастёрке. Он выскочил будто из-под земли. Низко пригибаясь, солдат подбежал к ним по кювету и крикнул:

— Ложись!

Зина и Галя сбежали с дороги и плюхнулись около солдата.

— Вы что здесь разгуливаете? — выпалил он.

— В Витебск идём, — ответила Зина.

— Какой Витебск!.. Немцы дорогу перерезали. Вы кто такие?

— Беженцы.

— Откуда

— Из Оболи.

— Вертайте назад. Пока вас немцы тут не прихлопнули.

— А до Витебска далеко?

— Четырнадцать вёрст. Да зачем он вам сдался? Не проберётесь вы туда. Шлёпайте назад. Чтобы духу вашего здесь не было, Ну!

Они хотели подняться с земли, но солдат снова прикрикнул на них:

— Выбирайтесь ползком. Не вставайте. Всё время ползите по эту сторону дорога, Кюветом. Слышите? у вас воды случаем не найдётся?

Зина вытащила из узелка бутылку и протянула солдату. Лёжа на боку, он пил тёплую воду, смакуя каждый глоток.

— Пейте всё, — сказала Зина. — Мы себе найдём ещё.

— Пейте, дяденька, — повторила Галя.

Возвращая бутылку, солдат сказал:

— Спасибо, дочки. Три дня без глотка. Уходите скорей, да берегите себя.

Обдирая колени, они поползли по кювету назад.

На седьмой день, к вечеру, голодные, уставшие и почерневшие от пыли, они вернулись в деревню Зуи, к бабушке. Наслушавшись про их мытарства, она сказала:

— И правильно, милые, сделали. А то я тут извелась вся, о вас думая.

— Враньё, — повторила девочка. — В нашей деревне никогда таких не было. Если она Козлова, то пусть ответит, кто её соседи, кто живёт на краю деревни, назовёт имена школьных учителей и фамилию почтальона и кто он — мужчина или женщина.

— Здесь вопросы задаю я! — повысив голос, сорвался немец, чувствуя, что эта девочка выбила у него из рук фальшивый козырь.

— Она ничем не докажет, что родилась в Барсуках.

— Я докажу, — сказал немец.

— Нет! — убеждённо и твёрдо возразила девочка.

Она хорошо знала про Барсуки, она видела собственными глазами, как немцы вместе с полицаями спалили дотла всю деревню и сожгли в трёх домах всех её жителей: женщин, стариков и детей. Уцелело только двое — Наталья Герасимовна Щербакова и Катя Агрыска, девочка десяти лет.

Зина знала, что эта «подсадная утка» ничем не докажет свою принадлежность к деревне Барсуки. Ей хотелось крикнуть немцу и этой фальшивой девке, что всех жителей той деревни каратели сожгли заживо, но она сдавила крик и с большим трудом, как можно спокойнее сказала:

— Отвезите нас с этой… в Барсуки и пусть местные жители подтвердят, кто из нас на самом деле Козлова.

Немец напрягся и прищуренными мутными, как высохшие горошины, глазами вцепился в лицо девочки, точно старался проникнуть в мозг — понять по малейшему волнению лица, знает ли она на самом деле, что ни самой деревни, ни жителей её давно не существует.

— Мы так и сделаем, — закурив сигарету и возвращая аусвайс девице в берете, сказал немец. — Вы свободны.