Девочка в маленькой коробке - страница 26

— Да задал ты жару старику Хоперу. — Последнее что я услышал перед вспышкой.

И я ощутил на себе всю прелесть этого оружия. Меня всего сковало параличом, было ощущение, что сейчас порвутся все мышцы в теле. Мозг перестал соображать, была только боль. А потом пустота

Я очнулся, хотя думал, что не очнусь. Как можно думать без сознания я не знаю. Но в первые секунды я был сильно удивлен, что ещё могу чувствовать боль. Болело всё. Все мышцы болели как после изнурительной тренировки. Ноющая боль в левом бедре запретила шевелить ногой и даже смотреть на неё, угрожая возрасти стократно, если я её ослушаюсь. Голова гудела как после похмелья, и при этом также тошнило. Как ни странно, но болели даже глаза, и я сидел зажмурившись, боясь что они взорвутся.

— Оксана. — Пошептал я.

И тут же горечь утраты навалилась на меня с такой силой, что мне захотелось просто упасть на пол и лежать до конца своего времени. Но я оказался привязан к стулу. Я открыл глаза и сразу перед собой увидел Вояку. Мы сидели в комнате без окон, только одна железная дверь. Облезлые от времени и сырости стены, и только одна лампочка под потолком. Откуда у него тут электричество для меня так и осталось загадкой. Из мебели два старых стула, для меня и для него.

— Ну что продолжим разговор, рядовой? — Уже гнусаво спрашивает он. Нос я ему все же сломал, и из него теперь торчат салфетки.

Я взглянул на ногу — вояка её перебинтовал. Но кровь проступила и через повязку.

— Можешь не благодарить. — Проследил за моим взглядом он. — А вот за то, что колесо на твоей колымаге поменял, можешь и спасибо сказать. — Сверкнул он зубами, улыбаясь.

— Не смешно. — Огрызнулся я устало. — Ты своими шутками меня замучить до смерти решил? Уж лучше пристрели сразу.

— Не унываешь — молодец. А то я тебя сначала за бабу принял. А ты у нас с яйцами оказывается.

— Хопер. — Остановил я его словесный понос. — Ответь мне на один вопрос, и я тебе скажу всё что знаю.

— Ну, рядовой, давай поиграем по твоим правилам. — Заулыбавшись, согласился он.

— Сколько прошло времени с того момента как ты меня оглушил ружьём до того момента как ты воткнул нож в телефон? — Я замер в ожидании, надеясь, что она могла успеть сбежать.

— Хм, интересный вопрос. Я-то думал, ты хочешь узнать цели нашей компании…

— Мне наплевать на твою компанию.

— Или отпущу ли я тебя. Да что угодно, только не эту ерунду. Может я тебя сильно по голове стукнул. — Он приподнялся и начал прищурившись осматривать мою макушку, видимо ища место утечки мозга.

— Хопер, ответь! — Громко сказал я, останавливая этот балаган.

— Ладно, мы же договорились. А я солдат и слово держу. — Гордо сказал он. — Я подошёл к тебе, потом обезвредил и оттащил за машину. Обыскал тебя и выложил всё на крышку багажника. Увидел, что телефон работает, послушал девку. Попытался его вскрыть, а потом просто ударил ножом. — Он смотрел в потолок и загибал пальцы, делая вид, что ведёт сложные расчеты.

— Хопер, блядь, достал. Говори уже. — Я уже весь был на нервах.

— Рядовой, соблюдай субординацию, ты видно забыл кто тут главный. — Он подался вперёд, и большим пальцем с силой надавил на рану на ноге.

Я закричал, от боли у меня потемнело в глаза. Я начал проваливаться в обморок.

— Действительно баба. — Вернул он меня тут же из забвенья ударами по щекам.

— Ты обещал. — Прошипел я на него сквозь зубы.

— Две минуты. Не больше. — Он посмотрел мне в глаза и наверняка увидел угасшую надежду. — Тебя такой ответ устроит? Или мне следственный эксперимент провести с секундомером?

Я молча опустил голову. Мне стало ясно, что Оксана не куда с телефона деться не могла. Просто катастрофически мало времени. Она погибла от руки какого-то сумасшедшего параноика, а следом наверняка погибну и я.

— Ну что готов отвечать? — Он поднял мою голову за подбородок и заглянул в глаза.

— Спрашивай. — Безразлично ответил я.

— Как тебя зовут: — Начал стандартно он.

— Ты знаешь.

— Ладно. Зачем прибыл сюда?

— Пострелять.

— Кто твой командир?

— Я один.

— Как узнал о местоположении этой базы.

— Программа на телефоне показала.

— Какая программа.

— Уже ни какая. — И добавил с тяжелым вздохом. — Она одна была такая…