Девушка из Дании - страница 2

Часть первая:

Копенгаген, 1925.

Глава 1

Его жена узнала об этом первой.

- Окажи мне небольшую услугу.

Она вышла из спальни в тот самый первый день:

- Ты не мог бы кое с чем мне помочь? Это не займет много времени.

- Конечно, - ответил Эйнар, не отрываясь от холста, – все, что угодно.

День был прохладный. Холодный ветер дул с Прибалтики. Они находились в своей квартире в Доме Вдовы.

Эйнар, молодой человек тридцати пяти лет, писал картину по памяти. Зимний пролив Каттегат. Темная, с пенно-белыми проблесками вода - могила тысячи рыболовов, возвращавшихся в Копенгаген со своей соленой добычей.

Сосед снизу - этот круглолицый мужчина, вечно проклинающий свою жену, был моряком. Эйнар выводил каждый завиток волны, представляя, как сосед тонет, его рука отчаянно тянется, а посаженный картофельной водкой голос продолжает обзывать жену портовой шлюхой. Так, смешивая краски, Эйнар мог понять, насколько темными они должны быть, чтобы поглотить подобного мужчину, затягивая, словно тесто, его тонущее рычание.

- Я буду через минуту, - сказала Герда. Она была моложе своего мужа, с красивым лицом, которое подчёркивали широкие скулы, - тогда мы сможем начать.

Художественный стиль Эйнара, отличался от стиля жены. Он писал пейзажи: сушу и небольшие участки моря, освеженные косым июльским солнцем, или же затуманенные тусклым солнцем января. Герда же писала портреты, часто в натуральную величину, изображая важных людей с розовыми губами и блеском на сияющих волосах. Господина И.Глюкштадта, финансиста из копенгагенского порта, Ивара Кнудсена, члена кораблестроительной фильмы «Бурмастер и Вайн». Сегодня позировать должна была Анна Фонсмарк, меццо-сопрано Королевской оперы Дании. Директора, распорядители и промышленные магнаты поручали Герде писать портреты, чтобы затем повесить их в офисе над шкафом с картотекой или вдоль коридора, заполненного тележками работников.

Герда появилась в дверном проеме.

-Ты уверен, что можешь на время остановиться и помочь мне? - спросила она. Ее волосы были собраны назад.

- Я бы не просила, если бы это не было так важно. Просто Анна снова не сможет прийти. Ты не мог бы надеть ее чулки? И туфли?

Апрельское солнце просачивалось сквозь шелк, который безвольно свисал с рук Герды. Из окна Эйнар видел крупную башню, похожую на огромную кирпичную трубу, а над ней - немецкий самолет авиакомпании «Aero-Lloyd», медленно совершающий свое ежедневное возвращение в Берлин.

- Герда, - спросил Эйнар, - что ты имеешь в виду?

Капля масляной краски упала с его кисти на ботинок. Эдвард VI залаял, и его белая голова завертелась от Эйнара к Герде.

       - Анна снова не сможет прийти, - ответила Герда, - у нее дополнительная репетиция «Кармен». Мне нужна пара ног, чтобы закончить ее портрет. Иначе я никогда этого не сделаю. Я подумала, что ты мог бы мне помочь.

Герда подошла к нему с туфлями горчично-желтого цвета с оловянными пряжками. На Герде был халат с накладными карманами. В карманах она хранила вещи, которые Эйнару видеть было не обязательно.

       - Но я не могу обуть туфли Анны! - ответил Эйнар, однако глядя на них, он полагал, что туфли могут ему подойти. Нога его была маленькой и изогнутой, мягко ложилась на пятку. Его пальцы были тонкими, с несколькими мелкими черными волосками. Он представлял, как сморщенный рулон чулка скользит по белой коже его лодыжки. Вокруг небольшой икры… Щелчок крючка на подвязке… Эйнар закрыл глаза.

Туфли были похожи на те, что они с Гердой видели на прошлой неделе в витрине универмага “Фоннесбех”, выставленные на манекене в темно-синем платье. Эйнар и Герда остановились, чтобы полюбоваться витриной, украшенной гирляндой золотых нарциссов.

- Милые, да? - сказала Герда.

Когда он не ответил, она обратила внимание на его отражение в витрине - широко раскрытые глаза в зеркальном стекле. Герде пришлось оттащить его подальше от универмага “Фоннесбех”, уводя его вниз по улице мимо магазина курительных трубок.

- Эйнар, ты в порядке? - спросила она его.

Передняя комната служила им студией. Потолок комнаты был ребристый, с тонкими балками, словно перевернутое рыбацкое судно. Морской туман деформировал мансардные окна, а пол был наклонен немного на запад. Во второй половине дня, когда над Домом Вдовы палило солнце, из его стен сочился слабый запах сельди. Зимой стеклянный потолок протекал, и холодный моросящий дождь пузырился рисунком на стене. Эйнар и Герда ставили свои мольберты под мансардными окнами, рядом с пустыми рамками для холстов и коробками масляных красок, заказанных у герра Салатофы в Мюнхене. Когда Эйнар и Герда не писали, они накрывали все это зеленым брезентом, который оставил матрос, живущий лестничной площадкой ниже.