Девушка из другого племени - страница 2

Мать тяжело вздохнула и вошла в комнату. Женщина с густыми тяжёлыми косами, сложенными в сложный узор на затылке была одета очень скромно: юбка, тальма и рубашка тёмно-серого цвета. На шее и руках были скромные украшения. Матушке недавно исполнилось пятьдесят, но для своего возраста женщина выглядела прекрасно. Когда-то мадам София Балтимор была светской львицей, самой желанной гостьей на всех балах в Бостоне, но когда ее муж решил переехать в Рочестер, чтобы помочь своему старому другу Рею Хамермену наладить порядок в городе, она, конечно, как верная жена, последовала за ним. У Софии было шестеро детей, но лишь двое из них пережили свой годовалый возраст. Старший сын остался в Бостоне со своей семьёй, младшая же дочь воспитывалась как маленькая принцесса, и матушка обращалась с ней как с любимой куклой.

— Садись на стул, я позову служанку, и она тебе поможет.

— Да, матушка, — кивнула Роза.

Тяжело быть частью самой богатой и известной семьи в небольшом городке с населением около двух тысяч человек. Мало того, что мать Розы происходила из известного дворянского рода английских баронов, так еще отец занимал должность мэра. Девушке едва исполнилось шестнадцать, как отец стал отправлять письма знакомым высокопоставленным чиновникам, чтобы успешно сосватать единственную дочь. Мысли о замужестве вызывали икоту, и сбежать из этого городка Розе хотелось нестерпимо. Бостон помнился величественным, полным жизни и красок, что не удивительно, ведь в Бостоне проживало в сорок раз больше жителей.

Служанка поправила застежки и чулочки на изнеженных ножках барышни и передала, что мэр Морис Балтимор ожидает их у ворот.

Роза послушно собрала свою сумочку – положила туда перчатки, платок, взяла зонт и вышла к отцу. Сегодня шериф собирался проводить публичную казнь. А после этого мэр прочитает новые указы, связанные с преступностью в городке. Проще говоря, Морис собрал весь город, чтобы немного развлечься. А потом напугать. Роза ненавидела эти представления. Казнили в основном индейцев, которых поймали на воровстве капусты, или за то, что краснокожий нелестно отзывался о белой женщине. Индейцев в городке было мало и с каждым месяцем становилось всё меньше. Такие жестокие порядки установил Рей, но ее отец поддерживал своего друга во всем, и краснокожие предпочитали этим двум мужчинам на глаза не попадаться.

Морис – крепкий, широкоплечий мужчина лет пятидесяти - чинно подал сначала жене, а потом дочери руку, помогая сесть в повозку. Когда все расселись, он тщательно проверил, хорошо ли захлопнул дверцу и велел кучеру править к церкви, где проводились повешенья и собрания. До церкви было меньше мили, но мэр не утруждал себя прогулками по грязным и пыльным улицам. К тому же кое-где лежал снег, а бархатные туфельки дочери не выдержали бы такой прогулки.

До церкви добрались за пять минут. Переехали по новому мосту через реку Кочеко и остановились недалеко от городского кладбища. Народу уже собралось множество, наверно, половина городка явилась посмотреть на казнь. На помосте для висельников стоял молодой индейский юноша, его волосы, выбритые на висках, были распущены, лицо было изуродовано побоями, в его взгляде читались ненависть и гнев. Роза вздохнула и отвернулась. Эти казни также были причиной ее желания сбежать из-под родительского крыла. Отца она любила, ценила и уважала, но в душе никогда не соглашалась с его методами и надеялась, что когда-нибудь мэр рассорится с Реем, которого Роза винила в жестокости отца.

— Этот мужчина обвиняется в убийстве и краже, — произнёс Морис, поднявшись на помост. — Мне дано право провести суд, и потому я спрашиваю вас, граждане: виновен ли подсудимый?

— Виновен! — дружно ответила толпа.

Розе пришлось стоять рядом с помостом. Приближенные мэра, в том числе и Рей с его командой головорезов, обступили ее и мать. Вооруженные помощники шерифа охраняли женщин от возможной опасности. Но взоры всех были обращены к индейскому юноше. Руки у подсудимого были связаны, его подтащили к люку в полу и тычками, оплеухами заставили стоять на месте. Морис махнул рукой, и палач надел на несчастного веревку. Еще мгновение, и Роза зажмурила глаза. Палач потянул за рычаг и люк открылся. Индеец свалился вниз, дергаясь, извиваясь и издавая пугающие звуки передавленной гортанью. Толпа оглушительно вздохнула, принимая его смерть как дар, и мэру зааплодировали.