Девушка из города - страница 25

– К кому ты там едешь? – не понимала она. – К старухам да малым детям? Когда ты уже научишься общаться со сверстниками?

– Я же общаюсь. Вон только к Оксане ходила, к экзамену вместе готовились.

– К экзамену… Гулять надо, танцевать, отдыхать! Студенческая жизнь-то так и пройдёт! И вспомнить будет нечего.

Я не понимала, чего мама хочет от меня, да и не стремилась узнать. Когда последние дела в городе были сделаны, я забежала к тёте Любе, чтобы спросить у неё, когда мы поедем в Мальцево, и не без удивления услышала:

– Пока не могу, Настенька. Заказы у меня поступили хорошие, не буду деньги терять. А ты ехай сама, доча. Будешь у бабы Зои жить, она тебя примет.

На второй день после приезда я пошла к Ленке и Сашке. На крыльце у них была свалена куча обуви – женской, мужской, детской, валялись резиновые и плюшевые игрушки. Только я открыла дверь, как увидела подросшую Маринку, которую едва не хлопнула по лбу.

– На-астя! – закричала радостно Лена.

Она снова была беременна – круглый живот явственно обозначался под светло-жёлтой футболкой.

– Ну, как ты? Учишься хорошо? Не выгнали ещё, а? – хрипловато рассмеявшись, попыталась она подколоть меня.

Я призналась, что сдала сессию на пятёрки.

– Да-а, дева… – покачала головой Ленка. – Сейчас умная-преумная станешь, так с нами разговаривать не будешь.

Я догадывалась, что она шутит, но всё равно горячо заверила:

– Я всегда с вами буду разговаривать!

Лена стала собирать мне на стол вкусности, вытащила из холодильника грибную икру, солёные огурцы, протёртую черёмуху с сахаром.

– Ешь, ешь. Это всё для ума полезно, – совершенно серьёзно сказала она.

В этот же день мы решили заглянуть к Ушаковым. Только успела я открыть калитку и ступить на дощатый тротуар, как меня за ногу тяпнула собака – молча, не издав единого звука, дёрнула зубами за штанину так, что разорвала её напрочь.

– Ну и собачка у вас! – оправившись от испуга, пожаловалась я дяде Толе. – Даже не гавкнула, сразу тяпнула!

– А чё гавкать попусту? Надо сразу – кусь!

– Я тебе говорю, что на цепь надо её сажать! – вмешалась тётя Катя. – Покажи гачу-то… Ой, мать моя, вся продрана. Ничего, я тебе цветок-аппликацию дам – нагреешь утюгом, приклеишь…

Цветы у Ушаковых были везде – палисадник утопал в васильках и люпинах, вдоль забора набирали рост мальвы, в огороде были отведены две грядки под пионы и две – под гладиолусы. Даже балки крыльца украшали изящные длинные плети какого-то неизвестного мне вьющегося растения.

Два или три дня мы ночевали с бабой Зоей вдвоём, а потом в гости приехал её внук Вася с женой Галькой и маленькой дочкой Алиной. О том, что они могут навестить бабушку, я знала ещё в городе от тёти Любы, и ждала их приезда с интересом и предвкушением новых знакомств.

Оказались они совсем не такими, как я их себе представляла. Вася не совсем походил на остальную бродниковскую родову: такой же большеголовый, но с тёмными, коротко стрижеными волосами, с широкими чёрными бровями. Несмотря на широкие плечи и грудь колесом, он не напоминал богатыря, наоборот, в его облике было что-то болезненное. Потом оказалось, что первое впечатление меня не обмануло: Вася с рождения страдал пороком сердца, мать в детстве возила его по больницам, ему нельзя было быстро бегать, есть солёное, перенапрягаться, но чем старше он становился, тем меньше становилось ограничений, и к взрослым годам он был уже, что называется, «как все». В отличие от брата, он не уехал в город, остался в деревне вместе с отцом (мать умерла, когда Вася закончил школу) и устроился работать на пилораме.

Теперь ему было двадцать восемь лет, супруге Гальке – двадцать один, а дочке Алине – чуть побольше года.

Галька была полная, румяная, с пухлыми вишнёвыми губами, которые она часто облизывала кончиком языка. Слегка загорелым у неё было только круглое, с маленьким подбородком лицо, а руки, несмотря на жаркое в том году лето, оставались белыми. На меня она сразу взглянула с подозрением и задала прямой вопрос:

– А ты кто?

– Это нашей Любы девочка. Соседка её, – представила меня бабушка.

Галька окинула меня снисходительным взглядом и принялась располагаться в отведённой им большой комнате. На подушках она сразу поменяла наволочки, переоблачилась в цветастый махровый халат и потребовала ящик или коробку, чтобы сложить игрушки для ребёнка. Пока она и Вася возились с вещами, баба Зоя исподтишка кивнула мне на Алинку: