Девушка, которая прорвалась сквозь время - страница 11

Бэйл застонал:

– Мы не можем этого сделать. Как часто я должен это повторять?

Пока я в это не поверю.

Я ощутила пальцы Бэйла на своих. Он потянул меня за руки и крепко сжал ладонями. Часть меня была такой злой, что я готова была оттолкнуть его, но, когда Бэйл посмотрел на меня своим проникновенным взглядом, я поняла, что не смогу этого сделать.

– Мы не в состоянии изменить прошлое, – сказал он мне точно так же, как делал это десятки раз на протяжении последних недель. – Даже если мы прыгнем назад с помощью вихря… Время – это закрытая система. Все, что произошло, будет происходить именно так, а не иначе. Мы можем попытаться сделать то, что хотим, и, возможно, даже поменяем что‐то в мелочах, но в конце концов мы все равно будем вынуждены оставить Роберта Пулмана там. Мутантов все равно схватит кураториум. И нет ничего, что мы могли бы изменить.

Измученная, я прижалась лбом к груди Бэйла. Как он мог быть убежден в том, что ничего нельзя исправить, когда мы так много смогли изменить?

Мы открыли зоны, в которых мутанты содержались на протяжении более сорока лет. Мы позаботились о том, что один из мегаполисов мирно открыл свои ворота для мутантов. А Санктум?

Тайный город был наилучшим примером того, что мирное сосуществование людей и мутантов было возможным.

Тот, кто достиг всего этого, мог достичь еще большего! И я отказывалась верить, что время прописало для нас то, что мы можем и не можем делать.

– Мне очень жаль, что мы не смогли ему помочь, – произнес Бэйл, как мне казалось, достаточно искренне. – И ты была права. Он был на нашей стороне. Он действительно хотел покончить с прошлым.

Я снова подумала про «The Merge». Так много мутантов объявили нас героями после того, как мы открыли зоны. Так много видело в нас лица мирной революции, которая пыталась убедить весь мир в возможности сосуществования людей и мутантов.

Некоторые называли нас освободителями. В первую очередь это касалось Бэйла, потому что это он украл коды из кураториумов, с помощью которых потом открыл зоны. Но я?

Моим единственным героическим поступком было то, что я его не остановила. А сегодня из‐за нашего присутствия многие мутанты оказались в плену.

Освободители? Сейчас я ощущала себя предателем.

Детектор Бэйла мигнул, и тот отпустил меня, чтобы посмотреть на экран.

– Мы должны вернуться в Санктум.

– Великолепная идея. И у тебя есть план, как это сделать?

Бэйл посмотрел в небо. Затем слегка улыбнулся мне:

– Да. Но я боюсь, что он тебе не понравится.

План мне действительно не понравился. Чтобы не сказать большего, по шкале сумасшествия планов Бэлиена Треверса этот получил от меня чистую десятку.

– Ты сошел с ума, – сказала я, когда он против моей воли тащил меня за собой к выступу.

Блеск в глазах Бэйла действовал на меня совсем не успокаивающим образом.

– Ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? – Я уставилась вниз в пропасть. – Не может быть!

Мы стояли на одной из ферм, расположенных на крыше высотки, которые снабжали город продуктами питания. Такие участки можно было найти на окраинах мегаполисов повсюду. Они находились в непосредственной близости к жилым кварталам, а в нашем случае – в непосредственной близости к северному железнодорожному вокзалу.

Стеклянное здание вокзала находилось прямо перед нами, и мы отчетливо видели, каким количеством дронов и транспорта оно охранялось. При этом все было напичкано сияющими голубыми сенсорами.

Наша дорога в город сама по себе уже была невероятно огромным риском, прежде всего потому, что въезд в мегаполис отслеживался намного строже, чем выезд. После нескольких нервных часов, когда нас прогоняли через десятки сканеров, а мы переживали, что нас раскроют, мы не побеспокоились о нашем отъезде. Но теперь ситуация изменилась. Мои предположения оправдались: они перекрыли все немногочисленные выходы. Никто не мог покинуть город, пока нас с Бэйлом не поймают.

Я вынуждена была признать, что наши возможности были ограничены.

И все же.

– Мы умрем, ты это понимаешь или нет?

Лицо Бэйла приняло странное выражение, затем он улыбнулся:

– Доверься мне, никто из нас сегодня не умрет.