Девушка в тумане - страница 21

– Ты даешь мне эксклюзивное право на освещение каждого поворота расследования.

Фогель понял, что она пытается торговаться. Сначала он отрицательно покачал головой, потом ответил:

– Я предоставлю тебе двадцать пять минут форы. Ты будешь узнавать обо всем на двадцать пять минут раньше остальных.

Он произнес это таким тоном, словно приносил неслыханную жертву.

Стелла Хонер притворилась оскорбленной:

– Двадцать пять минут – вообще ничто.

– На самом деле – это вечность, и ты это прекрасно знаешь.

Фогель посмотрел на часы и прибавил, указывая на дневник:

– У тебя есть двадцать пять минут на вот это, пока я не сдал его в архив как вещдок.

Стелла собралась возразить, но у нее в голове уже начало отстукивать время. Она взяла мобильник и принялась фотографировать страницы дневника.

Около одиннадцати Хонер отправила первый репортаж из Авешота для утренних тележурналов. В нескольких шагах от дома Анны Лу оборудовали постоянный пост, откуда корреспондентка сможет рассказывать зрителям о том, как идет расследование. В полдень ведущие вещательные каналы связались со Стеллой, чтобы держать зрителей в курсе событий в режиме реального времени.

Вечером Фогель собрал полицейских своей команды в спортзале на очередной брифинг.

– С этого момента все меняется, – объявил он внимательным слушателям. – Все, что будет происходить с этой минуты, станет решающим в раскрытии тайны исчезновения Анны Лу Кастнер.

Борги отметил про себя, что Фогель умеет нагружать своих людей.

– Теперь это уже не случай местного масштаба. Теперь глаза всей страны направлены на Авешот и на нас с вами. И мы не можем их разочаровать.

Он сказал это с воодушевлением, напирая на последние слова и подчеркивая, что если они не найдут виновного, то это будет только их вина.

– Многие из вас зададутся вопросом, каким образом шум, поднятый службой новостей и прессой, сможет нам помочь. Что ж, наживка брошена, теперь будем надеяться, что кто-нибудь попадет в капкан.

И по тому, как теперь его слушали, Борги понял, что действительно все изменилось. Еще три дня назад его воспринимали как чужака, засланного сюда, чтобы давать указания, как надо работать, и совать нос в чужие дела. Как тщеславного сыщика, который любит командовать и будет на их шкуре добывать себе славу. А теперь они видели в нем вожака, человека, способного прекратить весь этот кошмар, а главное – поделиться с ними славой.

Прежде чем объяснить свой план, Фогель сделал маленькое вступление:

– Всем нравится быть знаменитыми, даже тем, кто в этом не сознается. Происходит странная вещь: поначалу думаешь, что тебе это и не нужно, можно обойтись и без этого, и живешь себе, довольствуясь самим существованием. И ты абсолютно прав.

Он выждал паузу.

– Но когда на тебя направлены прожекторы, в тебе будто что-то щелкает. И ты вдруг обнаруживаешь, что тебе нравится быть уже не той безымянной личностью, какой ты себя считал. Ты входишь во вкус того, о чем раньше и не подозревал. Ты чувствуешь себя не таким, как все, особенным, и хочешь, чтобы это ощущение никогда не кончалось, а длилось бы долго, может и всегда.

Фогель сложил руки и шагнул к школьной доске, на которой все еще была видна дата: двадцать третье декабря. Он вгляделся в нее и принялся расхаживать перед аудиторией взад и вперед.

– Сейчас повсюду говорят об Анне Лу, девочке с рыжими волосами и веснушками, которая пропала неизвестно куда. Но похититель знает, что на самом деле это говорят о нем и о том, что он сделал. И ему все удалось, учитывая, что мы пока даже не знаем, кто он. Он справился с работой и очень этим горд. Но до сих пор это просто выполненная работа, и ничего больше. Что требуется, чтобы она стала шедевром? Подмостки. Вот попомните мое слово, он не сможет оставаться в тени и наблюдать, как кто-то у него эти подмостки крадет. Он захочет свой кусок славы: ведь, по сути дела, главное действующее лицо в шоу – это он… И мы с вами здесь, потому что это он так решил, он так захотел. Он рисковал, что его поймают и все будет потеряно. И поэтому теперь он станет претендовать на то, что ему причитается.