Девушка вампир - страница 24

— Значит, моя мать должна прожить в заключении семь месяцев? А что, если я решу раньше?

Его ухмылка исчезает, и он наклоняется ближе ко мне, от его одеколона у меня кружится голова.

— Будь очень осторожна, принцесса. Мои братья — безжалостные демоны, которые прожили больше жизней, чем ты можешь себе представить. У них есть свои собственные планы, и они сделают все, что потребуется для их выполнения. Не торопись в этом. Ты не только навечно определяешь свою судьбу, но и судьбу нашего королевства.

— Но почему?

Он моргает.

— Почему что?

— Зачем оставлять такое важное решение обычному человеку? Почему бы просто не сразиться с ним или использовать магию или что-то еще, чтобы решить следующего короля?

Он откидывается назад и скрещивает руки на коленях.

— Действительно, почему? Во-первых, ты гораздо менее заурядна, чем ты себе представляешь. И тогда, конечно, ты знаешь остальную часть ответа. — Он хихикает. — Ты избранная, есть пророчество, и опасность, и, конечно же, мои сексуальные чары. Разве не так ты говорила в больнице? Ты не ошиблась, принцесса. Ты была не совсем права, но и не ошиблась.

Я свирепо смотрю на него.

— Спасибо.

Наша лодка поворачивает, и пейзаж снова меняется. Все еще холодно, но уже не так, как раньше. Мы больше не окружены грубыми дикими лесами. Вместо этого мы путешествуем по городу, полному высоких зданий, которые выглядят выросшими из камня и деревьев. Белая мраморная башня загораживает одну из лун, зеленые виноградные лозы спиралью поднимаются от ее основания. Безукоризненные сады украшают почти каждое жилище, полные серебряных и пурпурных цветов, их сладкие ароматы свежи на ветру. Все выглядит гладким и отполированным: изящные символы, вырезанные на стенах, изящные арки, пересекающие мощеные улицы. На этот раз я действительно вижу случайного прохожего, одного или с одним или двумя другими. Уже поздно, но город освещен светом от светящихся синих шаров, которые, кажется, парят в воздухе.

— Что это за место? — спрашиваю я.

Принц улыбается, и впервые, кажется, с искренним удовольствием.

— Это мое царство. Красиво, не правда ли?

— Очень, — честно признаюсь я.

— Это моя гордость, — говорит он и смеется. — В конце концов, я принц гордости.

Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним над его собственным глупым юмором, и на мгновение мы разделяем очень нормальное товарищество двух людей, наслаждающихся чем-то прекрасным вместе.

— Мое местоположение далеко не оптимально, — говорит он, — я нахожусь между дикими землями войны и унылой завистью. Честно говоря, ему действительно нужно что-то делать со своей жизнью. Его земля может быть по-своему прекрасна. Он отяжелен красной глиной, которая зимой кровоточит, как кровь на снегу, и он получает самые ужасные штормы, но скальные образования, которые усеивают его береговые линии, на самом деле довольно драматичны и ошеломляющи, если сочетать их с правильной архитектурой. К несчастью, у него нет глаз для дизайна, и поэтому его царство томится под его безыскусной заботой. — Его голос полон драматического отчаяния, как у капризного ребенка, который не выбрал себе игрушку на праздник. — Скоро ты поймешь, что я имею в виду. Мы почти на месте.

Канал поворачивает направо, и наша лодка волшебным образом следует за ним. Когда мы поворачиваемся, деревья становятся более рассеянными, и вместо этого вода обрамляется колоннами из камня, сланцево-серыми и выветренными временем и стихиями. Наша лодка кренится и внезапно останавливается, посылая меня по спирали вперед к Ашеру, который ловит меня в свои объятия.

— Пока не надо бросаться на меня, — говорит он с ухмылкой. — Мы скоро проведем время вместе.

Я закатываю глаза и отталкиваюсь от него.

— Милый, — мы все еще не двигаемся, но я не вижу, что заставило нас остановиться, — неужели магия не сработала? — спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой.

— Это невозможно. — Его лицо теряет свое хроническое высокомерие и становится по-настоящему озабоченным, когда его глаза сканируют канал. Он опускает руку в воду так глубоко, что рукав становится мокрым. — На дне лодки валяется поваленное дерево, — говорит он, протягивая руку. — Нам нужно передвинуть его, прежде чем мы сможем продолжить.