Девушки из Шанхая - страница 62

— Сначала я посмотрю на ребенка, — кто-то сурово говорит на сэйяпе. — Дайте его мне.

В комнату входят Старый Лу, одетый в длинное китайское платье, и Верн, который не слишком повзрослел с нашей последней встречи. Мы с Мэй ждем, что нас будут спрашивать, где мы были и почему так долго добирались сюда, но старик не выказывает к нам никакого интереса. Я передаю ему Джой. Он кладет ее на стол и грубо раздевает. Она плачет, испугавшись прикосновений его костлявых пальцев, восклицаний бабушки, неожиданной жесткости стола и того, что ее вдруг раздели.

Увидев, что это девочка, Старый Лу отдергивает руки. Отвращение искажает его лицо.

— Вы не написали, что это девочка. А должны были. Мы бы не стали готовить праздник.

— Естественно, нужно отпраздновать ее первый месяц! — визгливо вклинивается моя свекровь. — Надо праздновать первый месяц каждого ребенка, даже если это девочка. В любом случае теперь уже ничего не поделаешь. Все уже приглашены.

— Вы что-то приготовили? — спрашивает Мэй.

— Все готово! — объявляет Иен-иен. — Вы ехали с пристани дольше, чем мы думали. Все уже ждут в ресторане.

— Уже? — повторяет Мэй.

— Уже!

— Может быть, мы переоденемся? — спрашивает Мэй.

Старый Лу хмурится:

— Нет времени. Вам ничего не нужно. Вы теперь не важные персоны. Нет нужды продавать себя.

Будь я храбрее, я бы спросила, почему он так грубо и зло с нами разговаривает, но мы не пробыли в его доме и десяти минут.

— Все-таки надо ее как-нибудь назвать, — говорит Старый Лу, кивая на мою дочь.

— Ее зовут Джой, — говорю я.

— Не подходит, — фыркает он. — Лучше Чжао-ди или Пань-ди.

Я краснею от злости. Именно об этом нас предупреждали на острове Ангела. Я чувствую, как Сэм касается моей талии, но его успокаивающий жест заставляет меня поежиться, и я отхожу в сторону.

Чувствуя, что что-то не так, Мэй спрашивает меня на уском диалекте:

— Что он говорит?

— Он хочет, чтобы мы назвали Джой Призывание-брата или Надежда-на-брата.

Глаза Мэй сужаются.

— Не смейте говорить в моем доме на тайном языке, — требует Старый Лу. — Я должен понимать все, что вы говорите.

— Мэй не говорит на сэйяп, — объясняю я. Внутри у меня все переворачивается при мысли об именах, которые он придумал для Джой. Ее пронзительные крики по-прежнему сотрясают неодобрительное молчание, повисшее в воздухе.

— Только сэйяп, — повторяет старик, постукивая по столу. — Если я услышу, что вы говорите на любом другом языке — даже по-английски, — положите пять центов в кувшин. Ясно?

Его нельзя назвать высоким или крепким мужчиной, но всем своим видом он как будто говорит: только попробуйте со мной поспорить! Мы здесь впервые, Иен-иен прижалась к стене, как будто желая с ней слиться, Сэм с момента нашей встречи не сказал и двух слов, а Вернон стоит в стороне, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Оденьте Пань-ди, — приказывает Старый Лу. — А вы — причешитесь. И наденьте это.

Он сует руку в глубокий карман и вытаскивает четыре золотых свадебных браслета. Схватив меня за руку, он застегивает у меня на запястье тяжелый широкий браслет. Затем надевает такой же браслет на другую руку, грубо сдвинув выше мамин нефрит. Пока он проделывает то же самое с Мэй, я разглядываю свои руки. Это очень красивые и очень дорогие традиционные свадебные браслеты. Вот наконец свидетельство того благополучия, на которое я надеялась. Если мы с Мэй найдем ломбард, деньги можно будет пустить…

— Шевелитесь! — кричит Старый Лу. — Сделайте что-нибудь, чтобы этот ребенок умолк. Пора идти. — Он с отвращением оглядывает нас. — Надо быстрее с этим покончить.

Пятнадцать минут спустя, завернув за угол, перейдя Лос-Анджелес-стрит и поднявшись по лестнице, мы входим в ресторан «Сучжоу», где одновременно празднуют нашу свадьбу и первый месяц Джой. Прямо у входа стоят столы, уставленные блюдами с крашеными красными яйцами, символизирующими счастье и плодородие. По стенам развешаны плакаты с подходящими случаю изречениями. На каждом столе стоят ломтики маринованного имбиря: они олицетворяют тепло, согревающее мой инь, пострадавший от напряжения при родах. Хотя этот банкет и не похож на те банкеты, которые я воображала, позируя в студии З. Ч., все же для нас это самый пышный обед за последние месяцы: блюдо с медузами, цыплята в соевом соусе, почки, суп из птичьих гнезд, приготовленная на пару рыба, утка по-пекински, лапша, креветки и орехи. Но поесть не удается.