Девяносто… - страница 11
Начну с Хохорска. Сначала всё было хорошо. Но вдруг… ночью мама проснулась от сильнейшей боли в животе. Я такой боли никогда не слышал, как будто бы резало по живому. Мама каталась по кровати и орала от боли. Прибежала хозяйка, набрала бутылку кипятка и стала катать эту бутылку по маминому животу. Боль – а её было страшно слышать – прошла через 3 часа, уже наступало утро. Утром мама показала мне камушек величиной с большой кедровый орех – это был камень, который по желчному протоку проходил из желчного пузыря в кишечник. Камень повредил стенки желчного протока и, возможно, поджелудочную железу, после чего у мамы стал развиваться сахарный диабет. Инсулина тогда ещё не было и лечение было симптоматическое – диета без углеводов и больше ничего. (Инсулин появился в аптеках приблизительно через 1,5 года. Мама стала его вводить и ей стало легче. Правда, уровень сахара в крови время от времени все-таки повышался.) Мы приехали в Иркутск, вскоре отпуск закончился, и мама вышла на работу и вроде бы всё пошло по-старому.
Приблизительно в шестидесятом году мамин ассистент – Эмма Моисеевна Лифшиц – защищала кандидатскую диссертацию, мамы была её руководителем и по ходу защиты диссертации должна была выступить с информацией о работе и о самой соискательнице. Мама вышла на трибуну и вдруг стала говорить непонятно что, совсем не относящееся ни к диссертации, ни к характеристике диссертанта, просто какой-то набор слов. Председатель Совета – ректор института профессор Никитин – быстро прервал её выступление и дал слово оппонентам. Инсулин в Иркутске уже был (кажется, индийский), и маму сразу же положили в клинику, и концентрация глюкозы в крови пришла в норму. Потом опять начались перебои с поставкой индийского инсулина – это был достаточно хороший препарат, мама перешла на другой – отечественный инсулин, который оказался значительно хуже индийского, и у неё никак не могли получить нужную концентрацию глюкозы в крови. Потом снова появился в аптеках импортный препарат и мамины дела стали чуть-чуть лучше. В конце концов ей пришлось оставить работу, и она ушла на пенсию.
Несмотря на наблюдение хорошего эндокринолога, инъекции качественного инсулина, постоянный контроль содержания сахара в крови, состояние мамы ухудшалось и мне пришлось организовать лабораторные исследования на дому. В этом мне большую помощь оказал старший сын Александр – он в то время работал в реанимационном отделении Иркутской железнодорожной больницы. С работы (я тогда заведовал Центральной научно-исследовательской лабораторией Мединститута) я привез домой необходимые приборы и реактивы, а со своей семьей жил недалеко и оставался ночевать и в любое время по необходимости мог определять у мамы концентрацию сахара.
Несмотря на все принимаемые меры, мама болела и 5-го марта 1985 года, у нее стало резко падать кровяное давление, она вдруг вскрикнула от боли в сердце и скончалась. Но это уже было потом. Наверно, совершенно случайно в момент её смерти к нам пришли почти все сотрудники кафедры госпитальной хирургии.
…В жизни у каждого человека есть несколько своих ярких дней. Часто событие определяет дальнейший ход существования. Вот первое такое знаковое явление для меня был выход из жёлчного пузыря у мамы камня и последующее неизбежное развитие сахарного диабета. Я тогда ещё был маленьким мальчиком и мне только было страшно видеть страдания матери – человека, связанного со мной огромным количеством невидимых нитей, а кроме страха я ничего не испытывал. Только много лет спустя я понял значение этого события. Были у меня и другие события, определявшие дальнейшее течение жизни, например шахматы, музыка, автомобиль – о них – по ходу воспоминаний.
После приступа желчнокаменной болезни в Хохорске мы прожили некоторое время, маме стало лучше, время отпуска заканчивалось, и мы стали собираться домой. Поехали на грузовике, двигатель которого из бензинового был переделан на газогенераторный; в кузове был поставлен баллон, в который закладывались небольшие чурки дров, дрова поджигались и когда начинал образовываться дым, то по шлангу он поступал в двигатель, и автомобиль начинал работать. Такая переделка двигателя в годы войны была весьма популярной.