Девять врат. Таинства хасидов - страница 72

И вот решил святой Йисмах Мойше навестить Люблин, а точнее — люблинского Провидца. Но прежде чем двинуться в путь, святой Йисмах Мойше в сердце своем совершил такую молитву:

«Господь Вселенной! Ты знаешь самые потаенные мысли людские и знаешь, как стремлюсь я служить Тебе всем сердцем своим и всей душой своей. Знаешь ты и то, как я страдаю, когда мою мысль угнетают сомнения. И все-таки ученые наши, да будет благословенна их память, говорят нам в Талмуде: „Тому, кто приходит очиститься, в помощи не бывает отказано“. В Талмуде написано не „тому Бог помогает“, а „тому в помощи не бывает отказано“. Это значит, что не только Ты, о Господи, один помогаешь человеку очиститься, а Ты помогаешь ему очиститься через святых своих, учителей наших. Вот и сделай так, о Господи, чтобы святой Люблинский помог мне Правду познать, причем так, чтобы все мои сомнения навсегда были рассеяны!»

Вот так молился святой Йисмах Мойше в сердце своем, прежде чем отправиться в Люблин.

Когда он явился туда, святой Люблинский поглядел ему в глаза и сказал: «Почему вы такой грустный? И то правда, что мы должны всечасно печалиться, ибо Иерусалим был уничтожен и Храм наш разрушен, но и то правда, что сказал один мудрец: „Пусть радость будет на лице твоем, а печаль в сердце твоем!“ Мой святой учитель, ребе реб Шмелке из Никльшпорка, — продолжал святой Провидец, — выразил это замечательной притчей: „Жил когда-то один царь, которого свергли с престола и изгнали из его царства. Долго блуждал он по белу свету, не зная, где голову преклонить. Но у несчастного царя был один друг юности. К нему-то он и направил свои стопы. Друг был беден, как церковная мышь, но изгнанника царского принял с радостью и приютил в своей жалкой лачуге. Бедолага старался предложить другу все, что мог, и тем усладить его горькую участь. В душе он жалел несчастного царя, но виду не показывал: притворялся веселым и всячески развлекал друга. А этот изгнанный людьми царь — царь всех царей, наш благодетельный Бог, вечная слава Ему! Мы все — его старые друзья. Внешне мы все время радуемся, ибо хотим, чтобы и Он веселился вместе с нами. Но внутри сердце наше кровоточит тайной печалью из-за Изгнания Божьего“.

Может, я поступаю неправильно, — продолжал святой Провидец, — что открываю вам глубочайшие тайны душевной печали. Но в Талмуде сказано: „Тому, кто приходит очиститься, в помощи не бывает отказано“. Это значит, что не только один Бог ему помогает, но и мы, учителя, должны быть Богу помощниками в очищении души человеческой».

Так люблинский Провидец до последней извилины читал мысли каждого человека и так плодотворно рассеивал всяческие сомнения.

В другой раз пришел Йисмах Мойше в Люблин на субботу и стал молиться вместе с Провидцем и хасидами в молитвенном доме. Когда они дошли до молитвы «Душа всего живого благословляет имя Твое, о Господи…», до молитвы, какую мы должны совершать с особым одушевлением, ибо во время этой молитвы ночная шабесная душа наша сменяется дневной, святой Йисмах Мойше вдруг вспомнил, что в своем гостиничном номере оставил ключ в шкафчике, где хранил деньги. Деньги, которые он по дороге в Люблин выпросил для бедных хасидов. А ну как кто-то, увидев ключ в шкафу, откроет его и украдет деньги? Напрасно он про себя повторял, что в Люблине, скорее всего, нет злодея, который мог бы красть в святую субботу. Но непрестанно стоял перед его глазами ключ, торчащий в замочной скважине шкафа, и он никак не мог сосредоточиться на молитве.

В конце концов до него дошло, что эти мысли не иначе как западня дьявола, что именно таким путем дьявол хочет испытать его и совратить с пути праведного. И святой Йисмах Мойше собрался с духом и стал еще самозабвеннее молиться. О ключе уже и думать перестал.

Богослужение кончилось. Хасиды со святым Люблинским сели за стол. И Провидец, вдруг обратившись к Йисмаху Мойше, сказал: «Что с вами, реб Мойше? До той минуты, как мы подошли к молитве „Душа всего живого“, я видел, как ваша душа идет с нами в нашем богослужении. Потом она исчезла, и я не видел ее до тех пор, пока мы не стали славить Творца Света и Тьмы. Неужто человек может позволить себе так забыться, если он забыл ключ?..»