Девять женщин моего мужа - страница 15

 Пожилую женщину брать не хотел, так как они часто болеют, да и не смогут играть с маленьким ребёнком с подвижные игры.

 Марии Николаевне было двадцать шесть лет, в прошлом воспитатель частного детского сада. Я платил ей сумму, в три раза превышающую среднюю по рынку, и просил быть онлайн в любое нерабочее время – мало ли что. Она жила неподалеку. Вела себя очень вежливо и достойно. В общем, не няня, а мечта.

 Эмме она тоже понравилась. Просто той вечно было некогда, а кандидатки, которых приводила она, меня не устраивали, так что однажды наша мама психанула и уехала на работу, оставив ребенка на бедного папу. Пришлось даже вызывать моих родителей, которых жили за городом – под Чеховым, и оставлять с ними Лилю на время поисков достойной няни. Я считаю, что мне повезло: прекрасные бодрые старички-родители, дочка, любимая работа. Вот только жена иногда подводила.

 Она тоже обожала свою работу. После родов просидев в декрете всего лишь год, стала выезжать в фитнес-клуб с дочкой, оставляла её на развивающих занятиях, а сама спешила в зал, на свои тренажеры и аэробики.

 Тогда мы впервые и озадачились поисками няни для Лилии.

 Плюс ко всему, жена вечно сидела на диетах, которые называла «правильным питанием», и меня склоняла к этой жуткой еде. Хоть я и слежу за собой, регулярно занимаясь спортом, но, как любой нормальный мужик, обожаю мясо и домашние пирожки. Таким меня балует только моя матушка.

 Убирается Эмма тоже не очень, поэтому раз в неделю к нам приходит домработница. Этого недостаточно для поддержания чистоты в квартире, где живет маленький ребенок. Но должна же женщина выполнять хоть какие-то свои хозяйские обязанности? Поэтому я не приглашаю уборщицу чаще, а заставляю жену стирать и гладить.

 А по вечерам, после того, как она укладывает Лилю, углубляется в интернет в поисках новых фитнес-программ, рецептов правильного питания и прочей ерунды. Так что к ночи у неё не остается ни сил, ни желания на исполнение супружеского долга. И иногда мне кажется, что я ей больше не нужен. Так, просто для поддержания штанов.

Из-за этого с появлением в нашем офисе девушки, проявляющей живой интерес к моей персоне, чувство собственного достоинства значительно выросло, чему я был несказанно рад.

У Эммы сегодня день рождения. Утром поздравил на словах. Основной же сюрприз приготовил ей на ужин. Вечером хотел позвать жену в ресторан, даже с Марией Николаевной договорился, чтобы она подольше побыла с Лилей, купил жене серьги с бриллиантами 0,7 карата, цветы. Всё-таки юбилей, можно порадовать раз в году. В общем, был настроен на приятный вечер со всеми вытекающими последствиями.

Но когда подошел к дому, увидел у подъезда Анастасию. Что она тут делала – не понятно. На всякий случай оставил цветы в машине, мало ли, девки бывают ревнивые и вредные, как бы чего не натворила.

Подошел к ней. Она сразу взяла меня под руку и куда-то повела. Я не очень понял, но на всякий случай пошел за ней – с минуты на минуту могла вернуться жена, не дай бог увидит меня под ручку другой – да ещё в собственный день рождения.

Мы отправились на Саввинскую набережную. Эмма обычно возвращалась по Фрунзенской, так что я был спокоен.

Настя что-то тараторила про проект, который ведёт, а я соображал, почему об этом надо говорить здесь и сейчас, а не завтра на работе?

Правда, после корпоратива в субботу чувствовалось, что она просто соскучилась, уж слишком активно прижималась, когда шла рядом. Наверное, я, как красавец-мужчина, должен был воспылать к ней страстью, но все мысли сейчас занимал праздничный вечер с женой, так что хотелось побыстрее отделаться от Насти и отправиться домой.

Тут она повернулась ко мне и взяла схватила за бёдра. Прямо так. Да! Ни с того, ни с сего.

– Борис Натанович, Боря, я не могу спать спокойно. Я не могу без тебя, ты разве не видишь? Делай что хочешь. Но я уже полгода думаю о тебе и живу только ради тебя! – и она со всей силы впилась в меня губами. Я даже растерялся. По инерции положил ей руки на талию и продолжил целовать, но тут в мозгу всплыла картинка того, как моя ревнивая женушка берёт самую тяжелую гирю и опускает её на голову сначала ей, а потом мне, а может быть, в обратной последовательности. Тут же отстранился и повернулся к речке.