Девять женщин моего мужа - страница 47

Льву Николаевичу безумно нравилась эта яркая и безбашенная рыжеволосая девушка. Она будила в нём все давно забытые горячие чувства.

– Эмилия, вы как истинная Маргарита предпочитаете водку? Может быть, отправимся на бал сатаны?

Ба! Дык он ещё и начитанный! Эмма была приятно удивлена. Вытащить из него пару билетов в Большой театр – и дело с концом. Она откинулась на стуле и хитро прищурила глаза. «Если уехать сейчас – обидится, не подойдет больше в клубе. А мы – инструкторы – должны уважать и облизывать каждого клиента. Особенно, когда работаешь в «Око». Ладно, дорогой, сделаю тебе квест», – она усмехнулась.

– Да, я с удовольствием полетала бы на метле. Пошли?

Он удивился. От неожиданности было поднялся со стула, но тут же присел обратно. Видимо, инструкция по безопасности не позволяла летать с ведьмами на метле.

– То есть? Что вы имеете ввиду?

Эмма подмигнула.

– Внимательно смотрите в окно.

Встала и вышла из зала. Лев Николаевич обернулся на окна и долго смотрел в темноту. Целых минут пятнадцать. Но ничего не происходило. В итоге понял, что девушка просто сбежала. Такого явно не ожидал. Его не бросают! Наоборот, все только и делают, что бегают за ним. Он набрал номер. В ответ послышалось: «Абонент временно недоступен». Тяжело вздохнул. Решив разобраться завтра с Мариной, рассчитался и отправился домой.

Эмма же ехала в такси. К Андрею. «Единственный человек, который может меня сейчас успокоить, это Андрей. Мне нужен друг. Не подруга, которая будет стенать и жалеть. А друг. Настоящий. Тот, кто подскажет, что делать и как быть». Автомобиль мчался по набережной, проехала поворот к дому, где сегодня Надя ночевала с Лилей. Тут Эмма увидела черный «мерс» со знакомыми номерами.

– Стойте! – крикнула она водителю так резко, что тот чуть не попал в аварию. – Дальше я не еду.

Она бросила на сидение деньги и выскочила из машины. Огляделась. На улице было холодно и пустынно. Бориса нигде не видно. Она подошла к родному авто. Погладила задние стопари. Когда-то она так любила эту их лошадку. И сейчас любит. Удобный, комфортный. Малыш. Она, не боясь испачкаться, прошла вперёд, проводя пальцем по блестящему кузову, – к фарам: хотела посмотреть в дорогие «глаза», и тут заметила на водительском сидении своего бывшего мужа. Он откинулся на спинку, прикрыв веки, и слушал музыку. Она уже поняла ошибку своего порыва, но в этот момент Боря открыл глаза и тут же потянулся к ручке двери. Времени не было. Эмма резко повернулась на каблуках и бросилась прочь. Боря догнал её в два прыжка. Схватил за локоть.

– Стой!

– Что?

– Ты что тут делаешь?

– Домой иду. А ты?

Он промолчал. Признаться, что скучает, видимо, не хватало смелости.

– Как Лиля?

– Отлично, ты ведь вчера с ней виделся.

Он подошел ближе.

– Замерзла? – спросил, обнимая.

Эмма прижалась к широкой груди и вдохнула родной аромат. Говорить что-то, значило бы показать свою слабость. Лучше промолчать. Но оторваться от него сил не было. Он поцеловал её в макушку. Погладил по затылку, зарылся пальцами глубоко в волосы, напрочь испортив так тщательно уложенную прическу. Эмма подняла голову и почувствовала запах виски.

– Ты пьян?

– Нет, – помотал он головой и, воспользовавшись тем, что губы их находятся на опасно близком расстоянии, примкнул к ней. Она отвечала жарко, пытаясь не упустить ни одной детали случайного мимолетного поцелуя. Они чужие. Они такие родные. Руки Эммы залезли глубоко под куртку и рубашку мужа и согрелись на его горячей спине. Он вёл себя более сдержанно. Гладил осторожно, будто пушинку. Был нежным. Легонько целовал в шею и уши. Дышал любимой женщиной, прижав её голову к своей груди.

– Ты самая-самая, слышишь?

– Почему?

– Я не знаю. Ты пахнешь так. Ярко.

– И всё?

– Нет. Я не знаю, как сказать. Я не умею говорить.

Он продолжил жадно целовать её.

– Можно я докажу делами, что всё понял? – прошептал, наконец.

– Борь, – она отстранилась, вдруг осознав, что это уже слышала. Да, он родной. Рядом. Он – её муж, что бы там ни было написано в паспорте. Но только недавно говорил подобное и не выполнил своего обещания. Верить нельзя. – Борь. Давай останемся добрыми друзьями?