Девятая стрела Хаоса - страница 16

стр.

- Сейчас?

- Да, - его палец ткнулся в мой прорубленный наплеч: - А сейчас ты в настоящем деле побывал. И не растерялся, не забился в щель, зовя и требуя помощи - нет, - его лицо осветила улыбка: - Ты честно выполнил своё задание и нас позвал только тогда, когда это корыто под контроль взял.

- Ну... - Не зная, что и ответить, развожу руками, чувствуя, как гордость - в самой греховной, самолюбивой своей ипостаси, начинает обволакивать моё сознание: - Приказ же был. Примарха. Как я ослушаться мог?!

- Как? Да легко! - Хмыкает капитан и мы возобновляем движение: - Ты же мог его послать? Сослаться, что это не по твоей епархии - чтобы он сделать смог?

- Так-то да, брат. Верно ты говоришь, но не мог я так. Ибо вы - плоть от плоти Его. Как можно детям Его отказать?

- Однако ж, - вздохнул он в ответ: - Такие находятся. И не только в среде комиссаров, или жрецов - порой и от братьев наших, из других Орденов, помощи не допросишься.

- Разве может брат, кровному родственнику на помощь не прийти?! - Признаюсь, услышав такое я посчитал, что либо ослышался, либо что капитан ловушку мне расставил

- Может! И ещё как может! - Не скрывая своего раздражения, Варфоломий пнул кучу мусора на своём пути и та, взмыв вверх, открыла спрятанное под собой гнездо, в котором, тесно прижавшись к друг другу, таращили на нас крупные тёмные глазёнки крохотные демонята.

- Постов! - Взмахнул рукой капитан, подзывая к себе одного из бойцов: - Зачистили, говоришь? - Вперил он в него немедленно налившиеся кровью глаза: - Ты мне лично докладывал об отсутствии жизненных форм!

Не слушая их перепалки, я присел на корточки подле гнезда и детёныши, уловив движение, потянули розовые носы в мою сторону. По всему было видно, что новорождённые слепы раскачиваясь из стороны в сторону, пища и разевая беззубые рты, они крутили головами отыскивая свою мать, которая, успев их спрятать, была либо разрублена силовым мечом, либо разорвана в клочья разрывными пулями.

Скинув броневую перчатку касаюсь детёнышей и они, приняв мою руку за материнскую, тянутся к ней, подставляя треугольные мордашки нехитрой ласке. Глажу их, ощущая сухость шкурки. А вот это - нехорошо, приходит откуда-то неявное понимание. Надо чем-то влажным накрыть - пересохнет, начнёт шелушиться, а там и до трещин недолго.

- Тряпка нужна, влажная, - поднимаю голову и вижу побелевшее лицо Варфоломия: - Иначе шкура пересохнет, а там и...

- Не пересохнет! - Сильные руки подхватывают меня сзади и, подняв в воздух, ставят наземь рядом с капитаном.

- Не успеют! - Шагнувший вперёд Постов с силой впечатывает бронированный сапог в гнездо, превращая содержимое в тошнотворного вида кашу: - Вот и всё жрец! А ты тряпки, вода!

- Я поражён, - прежде дружеский тон капитана сейчас могильно холоден: - Будучи в здравом уме касаться отродий хаоса? Ты либо безумен, либо, - он резко обрывает себя не желая закончить фразу обвинением в нечистости.

- Чтобы победить врага, брат, - произношу, видя, как на последнем слове его передёргивает: - Его надобно познать.

- Да что тут знать?! - Подаёт мне перчатку Постов: - Увидел демона - убей. Вот и знание всё!

- Свободен! - Команда капитана отбрасывает его в сторону.

- А что до тебя, - дождавшись, когда рядовой отойдёт в сторону, ледяным тоном продолжает Варфоломий: - То тебе, жрец, надлежит немедля покинуть "Благодатное Прикосновение" и прибыть на Гаррас Семь. Там наши братья сдерживают натиск Тёмных Эльдар. Нечистых много и лишние руки, - бросив взгляд на мою ладонь без перчатки он снова вздрагивает: - Даже такие - пригодятся.


Запись номер МХХР-24-ССВА-017


Отче!

За что лик ты свой светлый от меня отвратил?!

Сердце моё, по-прежнему любви к Тебе полно!

С духом твёрдым по пути заветов Твоих ступаю!

Не верю я, отче, что Ты, Любовью мою жизнь наполнивший, за касание то, мимолётное, осудить можешь! Не верю и поверить в сие не могу! Кто как не ты милость к врагу поверженному, да руки поднявшему, призывал? Кто учил прощать врагов своих, на путь очищения, вставших?

И я, слуга Твой верный, всегда учению Твоему следовал.


Открой мне, Отец мой, небесный, разве согрешил я, к созданиям тем прикасаясь?