Девятихвостая академия - страница 9

Цокнув язычком, лисица поспешила к скамье за последней партой, впервые жалея о том, что сидит так далеко. Лео, вяло шагая, доплелся за ней следом и первым плюхнулся на место, располагаясь поближе к стене. Шакко же тем временем старалась делать вид, что не замечает, как остальные девушки косятся в ее сторону. Некоторые делали вид, что заняты своими делами, но их ушки уже были наготове, а хвосты тихонько шелестели от нетерпения.

Услышав величавое постукивание гэта, деревянных сандалий, Шакко постаралась не смотреть на подошедшую Генко. Черная лисица, в свою очередь, молча осмотрела Шакко с головы до ног, и, прыснув в ладошку, ехидно улыбнулась, став говорить нарочито громко:

— Ара-ара [17] ... Мы и не сомневались, чего именно ждать от Шакко-тян. Темные круги под глазами, пришла поздно... Ну все понятно.

— Это чего же это тебе понятно, Генко? — с вызовом сказала Шакко, подняв носик кверху и посмотрев на местную отличницу свысока.

Черной лисице не понравилось, что в ее имени даже суффикс опустили, и она поспешила выудить из сумочки сенсу, принявшись им обмахиваться и тем самым скрыв половину лица.

— Тц. Мужчина и бессонница... Здесь и гадать не надо, чем ты занималась ночью. Как всегда, никакого понятия о том, как должна себя вести уважающая себя кицунэ. Мрак.

— Что?! — услышав, как остальные горячо зашептались, смущенно поглядывая то на нее, то на полусонного Лео, Шакко обомлела. Ее ушки мелко задрожали, а хвостик стал выписывать восьмерки, задирая юбку. — Это твои влажные фантазии, Генко. Хотя и немудрено... На твоем месте и впрямь стоит переживать по этому поводу, вряд ли какой-то из дзинко обратит внимание на такую зубрилку, — ехидно ответила девушка, и Генко начала краснеть.

— Да как ты смеешь!?

— Он как представит, что ты даже в опочевальню с книжкой пойдешь, чтобы на месте разобраться... От смеха все желание пропадет, хи-хи.

— Получать знания не стыдно, поняла?! Бака! Сначала хотя бы сравняйся со мной, или ты только языком трепать сильна? — ткнув сложенным веером в грудь Шакко, Генко слегка подлетела на месте, а за ее спиной вместо одного хвоста оказалось сразу три: роскошные, поблескивающие от того, что шерстка была очень ухоженной, они слегка колыхались, будто от волн.

— Когда сказать нечего, только хвостами и остается меряться. Пустышка, — со смешком добавила Шакко, прищурившись.

Фыркнув, Генко резко развернулась и, топая, пошла к своему месту, а Шакко, продолжая улыбаться, села на свое. Прикрыла лицо ладошкой и грустно улыбнулась, украдкой посмотрев на свой единственный хвост. Который почему-то...

— Это тебе не тряпка, понял?! Хватить лапать почем зря! — громко зашипела Шакко, когда Лео вновь попытался прихватить белоснежный хвостик и положить себе на колени. Надув щечки, лисичка выудила из клатча гребень и принялась аккуратно расчесывать свое пушистое достоинство.

— Меня лихорадит, а у тебя он лежит без дела, — слабым голосом пробормотал Лео. — Тебя тут, похоже, не очень любят.

— Пф, плевать.

— Это печально.

— Что я плюю на них? — удивленно подняв бровь, Шакко даже расчесывать шерсть перестала, навострив ушки.

— Все вместе. Кха! — прикрыв рот, парень попытался сдержать новый порыв, но на них уже обернулись.

— Тише давай! Лепесток тебе за шиворот.., — шумно процедив сквозь зубы, Шакко постарался сесть как можно более непринужденно и недоуменно глянула на любопытных. — Что?

— Кицунэ-цуки не подвержены хворям, ты же знаешь, Шакко-сан? — миролюбиво произнесла сидящая впереди нее миниатюрная кицунэ с короткими синими волосами. — Так ведь, Сакура-тян?

— Да, Ао-сама, — почтительно улыбнувшись, ответила сидящая рядом с лисицей девушка в легких доспехах, чья прическа точь-в-точь повторяла таковую у соседки.

— Он заболел до того, как попал к нам, ясно? — буркнула Шакко, ткнув Лео в бок кулаком.

— А-а... Возможно. Благодарю за информацию, — кивнув, Ао сложила ладошки вместе и подарила сидящим за задней партой лучезарную улыбку.

От дальнейших разговоров отвлекла пришедшая преподаватель. Закутанная в мрачную юкату, строго выглядящая лисица с длинными, до бедер, волосами иссиня черного цвета, подошла к кафедре. Ее бледное лицо будто бы принадлежало статуе, чей прекрасный лик скульптор высек из мрамора, настолько красивым и одновременно безжизненным оно казалось. Легкое выражение надменности и даже презрения застыло на нем: окинув большой зал без окон взглядом, кицунэ кивнула сама себе.