Дежавю - страница 11

Нам было пора в аэропорт, чтобы забрать Мо. В гараже Лили снова что-то «улучшала» в одном из семейных автомобилей и на наше появление отреагировала в «фирменном» своем стиле:

– Алиса, это будет чудо, если все сработает! Не лучше было просто уехать? Мы могли бы сейчас быть за тысячу километров отсюда, и спокойно, я подчеркиваю спо-кой-но, жить среди саванны! А не устраивать клоунаду с переодеванием! – она выговорилась и, нахмурившись, стала сверлить Алису недобрым взглядом.

– Ты, как всегда, несколько пессимистично смотришь на вещи, к тому же привычно недооцениваешь Алису, – сказал Эдуард, стараясь защитить сестру от нападок.

– Все равно это глупо и безответственно! – заявила Лили и, захлопнув капот машины, раздраженная, вышла из гаража, и я услышала, как Келлан спешит к ней, чтобы успокоить.

– Малышка, ты все еще нервничаешь? – сказал он нараспев, беря Лили за руку. Она взглянула на него, как обиженный ребенок, и Келлан осторожно ее обнял.

– Ты не волнуйся, Триумвират ничего не узнает! А если узнает – я головы лично всем откручу, обещаю тебе! – сказал Келлан, гладя ее по голове, как маленького, капризного ребенка.

– А я как раз работаю над тем, чтобы этого не произошло! – сказала Алиса с энтузиазмом. Мы с Эдуардом сели в машину, которая была достаточно скромная по его меркам, но для Бейнбриджа все равно была слишком заметна. Ну не ездят местные рыбаки на «Мерседессе-внедорожнике».

– Думаю, что все будет хорошо, – сказала, улыбаясь, Алиса. – Ханна и Брукс вернутся как раз вовремя, и мы успеем подготовиться к приезду Мо.

Эдуард кивнул и мастерски вывел машину из гаража, и мы помчались по единственной заасфальтированной дороге в округе, которая вела к парому до Сиэтла.

Я знала, что в ближайшие два часа Диксон вернется с дежурства в госпитале, а Элиза приготовит праздничный ужин для Мо и Ханны. Алиса приготовит ей комнату на втором этаже, рядом с комнатой для нас с Эдуардом (ведь люди, знавшие меня как человека, считали, что мы жили вместе с ними). А во флигеле уже была готова комната для моей дочери Ханны – якобы обычного американского подростка – постеры Рианны на стенах, гитара, книги и полный шкаф одежды. В общем, декорации для имитации нормальной человеческой жизни были готовы. Ничто не должно было натолкнуть мою человеческую маму, которая не знала о том, что я стала вампиром, на мысль, что Ханна – наша с Эдуардом дочь, а Рождество она встречает с семейством вампиров-вегетарианцев.

Алиса предупредила, что погода будет пасмурной и дождливой, как, впрочем, и всегда. Когда-то холод и сырость навевали только тоску, а сейчас я буквально благодарила провидение за свинцовые тучи, низко висевшие над землей. Мы ехали молча, слушая рев мотора.

Мистер Эдуард Ричардсон задумчиво смотрел на дорогу. Потом выключил радио и сказал:

– Бэль, я… мне так… Нет, я бы хотел, чтобы такая ситуация никогда не возникла.

Я удивленно посмотрела на него.

– Ты о чем?

Он нахмурился и сказал:

– Я считаю, что из-за встречи со мной ты перенесла многое… боль расставания… – при этих словах он слегка зажмурился и сжал руль сильнее, – испытала на себе ненависть бессмертных, твоя жизнь находилась под угрозой и, в конце концов, ты ее потеряла.

Я уже, было, открыла рот, чтобы начать яростно с ним спорить, но он сказал:

– Умоляю, дай мне выговориться!

Мне было невыносимо смотреть, как он мучается от чувства вины, не желая понимать одно – я все прожитое считаю платой за то, что я обрела с ним. Я обрела его. И это главное. Я сложила руки на груди и, понимая свое бессилие, уставилась на него.

– Мне только приходится догадываться каково это – видеть своих родителей живыми после перерождения. Я бы многое отдал, чтобы мои родители жили, но, увы…

Я понимала, что он издергался сам от переживаний, и сейчас не лучшее время, чтобы их обоюдно разделять. Поэтому я подняла палец и сказала:

– Эдуард Ричардсон!

Он запнулся и, не глядя на меня, сказал:

– Не желаешь слушать? – на его лице промелькнула гримаса боли.

– Нет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Мне больно видеть, как тебя съедает чувство вины. И не позволю дальше тебе продолжать в таком духе. Я тебя люблю и простила себя за все мои глупости, в которых ты винишь себя. Хочешь, выдам тебе индульгенцию? Думаю, что Джек поможет ее подделать, печать будет как настоящая!