Дежавю - страница 12

стр.



   - Можете быть уверены, мы обязательно предоставим вам отчет о том, что с помощью этой установки найдем, - говорил он.



   - И мне будет очень интересно это почитать, - отвечал толстяк почти что почтительным тоном.



   Константин не сводил глаза с гостей. Они ворочали бумаги и обсуждали их, словно ювелиры обсуждают свои драгоценные камни. Каждая из этих бумаг была для них чуть ли не священной: Максим с упоением смотрел на уже подписанные собеседником договоры, где каждая роспись внизу последней страницы (а их было немало) выглядела в его глазах, как будто сапфир. Игорь Васильевич был не так ими очарован: такие бумаги он подписывал каждый день. Однако что-то загадочное таилось в них; и любознательная натура, которую очень трудно было разглядеть в этом человеке сразу, требовала эти бумаги запечатлеть в памяти. Не столько зрительной, сколько душевной...



   Наконец, оба гостя встали. Максим перед этим сложил в портфель все документы, и закрыл его на замок.



   - Три месяца, говорите вы, - решил уточнить Игорь Васильевич.



   - Верно, - ответил молодой человек.



   - Неприятно, конечно, расставаться со своими цехами на такой период. Все-таки они заняты весьма сложным инструментом для меня...



   - Однако мой взнос с лихвой окупит эти убытки, - сказал Максим, поднимая указательный палец вверх.



   - Верно... Верно.



   Игорь Васильевич пожал руку своему новоиспеченному любимцу и через несколько секунд скрылся за входной дверью. Наконец-то в кафе стало так же тихо, как и всегда.



   Молодой человек никуда не уходил. Константин не сводил с него глаз и в уме прокручивал один и тот же сценарий: как бы к нему подойти. Странное навязчивое ощущение, что гость несомненно ему знаком, поселилось в его душе; теперь он был практически уверен в этом. Осталось только спросить его, расставить все точки над и, чтобы наконец-то со спокойной душой забыть об этой встрече.



   Однако, казалось, промедление официанта вынудило самого гостя подойти к нему. Константин чрезвычайно удивился этому, но внутри себя обрадовался: скорее всего молодой человек тоже узнал в нем своего знакомого и сейчас протянет руку... Но нет.



   - Вас тоже не покидает это треклятое дежавю? - спросил Максим.



   Официант вытаращил на него глаза и сначала помотал головой, но потом опомнился:



   - Да! Да... Странное ощущение.



   - Ощущение, что мы уже виделись?



   - Да! Кстати говоря, я как раз хотел вас об этом спросить... Где мы виделись?



   Молодой человек легкомысленно пожал плечами и достал телефон. Это движение совсем не касалось вопроса: гость посмотрел что-то на экране и вновь вернулся к диалогу:



   - Мне кажется, здесь же. Вчера, позавчера и позапозавчера. Мы видимся не первый раз, и это обстоятельство уже отпечаталось в наших душах. Словно каждая временная петля проходит по той же колее, что и предыдущая, делая ее глубже и прочнее... Весьма странное, кстати, явление... Дежавю... Почему именно это чувство? Почему не страх или презрение?



   Официанту показалось, что гость постепенно забывает о вопросе. Он вежливо кашлянул, и Максим, словно очнувшись, распрямился и убрал телефон.



   - Да, мы видимся с вами не в первый раз. Но на этот раз - в последний. Я подошел к вам, чтобы попрощаться навсегда: ни с этим местом, ни с тем человеком меня больше не связывают срочные обстоятельства. В вашем кафе я скорее всего больше не появлюсь. А с тем человеком отныне буду общаться только по деловой почте.



   - А кем он вам приходится? Тот, второй.



   - Вы все слышали сами, - сказал Максим с широкой улыбкой.



   Официант покраснел и опустил глаза. Наступила неловкая пауза.



   - Четыре минуты, - сказал вдруг гость, посмотрев на часы на руке. - Через четыре минуты ждите гостей. Всего доброго, друг! Не поминай лихом!



   И с этими словами молодой человек махнул рукой и вышел на улицу.



   Константин замер на месте, как вкопанный. Немигающим взглядом он уставился на входную дверь и часы над ней. Время словно замедлилось в несколько раз; минуты длились, словно десятки минут. Раз. Два. Три. Официант схватился за барную стойку, когда часы заканчивали свой четвертый оборот. И все его тело, душа и разум - все это содрогнулось при щелчке минутной стрелки и звоне колокольчиков над дверью...