Диалектика просвещения. Философские фрагменты - страница 21
Ценности культуры состоят в отношении строгого соответствия с командно управляемым трудом, и совместно с последним имеют своим основанием принудительную неизбежность общественного господства над природой. Меры, принятые на корабле Одиссея при виде сирен, представляют собой пророческую аллегорию диалектики Просвещения.
В той же степени, в какой заместительство является мерилом господства и того предельного могущества, которое позволяет замещать себя при отправлении большинства функций, заместительство представляет собой двигатель и прогресса и регресса одновременно. При данных общественных отношениях быть исключённым из процесса труда — не только для безработных, но даже и на противоположном социально полюсе — означает подвергнуться увечью. Верхи постигают наличное бытие, с которым им более не требуется иметь дело, всего только как субстрат и полностью закостеневают в командную самость. Примитивом природная вещь постигалась всего только как неуловимый предмет вожделения, «но господин, который поставил между вещью и собой раба, встречается благодаря этому только с несамостоятельностью вещи и потребляет её полностью; сторону же самостоятельности (вещи) он предоставляет рабу, который её обрабатывает». [35] Одиссея замещают в труде. Подобно тому, как он не способен поддаться соблазну поступиться собой, своей самостью, для него как собственника под конец излишним становится также и участие в труде, в конце концов даже и в руководстве им, в то время как его спутники при всей их близости к вещам не в состоянии насладиться плодами труда своего, потому что он выполняется ими в принудительном порядке, на грани отчаяния, с насильственно заткнутыми органами чувств. Раб остаётся порабощённым и душой и телом, господин регрессирует. Ещё никакому господству не удавалось снизить цену этой расплаты, и кругоподобие истории в её прогрессивном развитии во многом объясняется такого рода слабостью, эквивалентом силы.
Человечество, чьё мастерство и эрудиция всё более и более дифференцируются с развитием разделения труда, одновременно оттесняется на антропологически более примитивную ступень, ибо продолжительностью господства обусловливается, при техническом облегчении существования фиксация инстинктов посредством усиленного их подавления. Фантазия чахнет. Беда не в том, что индивиды оказываются не в состоянии соответствовать уровню развития общества или его материального производства и становятся его аутсайдерами. Там, где развитие машины уже обернулось развитием машинерии господства, так что и техническая и социальная тенденции, с давних пор переплетавшиеся друг с другом, теперь окончательно конвергируют в тотальном охвате человека, аутсайдеры не просто репрезентуют неистину. Напротив того, приспособление к власти прогресса уже влечёт за собой прогресс власти, всякий раз заново порождая те инволюционные процессы, которыми в обратном уличается не несостоявшийся, но как раз состоявшийся прогресс. Проклятием безудержного прогресса является безудержная регрессия.
Последняя не ограничивается опытом чувственно воспринимаемого мира, связанным с телесной близостью, но поражает равным образом и самовластный интеллект, который отделяется от чувственного опыта, чтобы поработить последний. Унификация интеллектуальных функций, в силу которой осуществляется господство над чувствами, резиньяция мышления к установлению согласия означает обеднение мышления, равно как и опыта; разделение обеих сфер наносит ущерб обеим. В ограничивании мышления организацией и администрированием, в котором упражняются начальники, начиная с хитроумного Одиссея и кончая наивным генеральным директором, соположена та неполноценность, которой бывают поражены великие, как только речь уже не идёт о манипулировании малыми мира сего. Дух действительно становится аппаратом господства и самообуздания, в чём ему с самых давних пор отказывала буржуазная философия. Глухие уши, унаследованные покладистыми пролетариями со времён мифа, не имеют никакого преимущества перед неподвижностью повелителя. Незрелостью тех, кем правят, живёт перезрелость общества. Чем сложнее и изощрённее социальная, экономическая и хозяйственная аппаратура, на чьё обслуживание системой последнее.