Диалектика русского этноса, или в поисках русского генофонда - страница 33

О том, что с финскими племенами у славян были более чем тесные отношения, мы знали всегда. На языковую и ментальную общность древних славян и финнов[40] прямо указывает уже легенда о призвании Рюрика. Три финских и два славянских племени почему-то сознавали себя как единая общность. Они хотели жить вместе и на общем языке договорились и пригласили общего правителя варяга, чтобы никому среди себя не дать преимущества и соблюсти паритет, равноудаленность от власти.

Из тех трех финских племен — чудь, весь и меря — как народ сохранилось одно: чудь, они же эстонцы. Весь, они же вепсы, превратились в реликт, а меря и вовсе исчезли как этнос[41]. Факт их поглощения русскими (полной ассимиляции) налицо.

Особенно надо отметить, что это поглощение не было насильственным и смертоносным, как это произошло в Средней Азии с предками нынешних узбеков и таджиков. Отсутствие в финском эпосе кровавых славяно-финских разборок (наподобие татарско-русских, как в русском эпосе и в летописях, или финско-финских, как в «Калевале») — свидетельствует о том, что мы брали и превосходили их не мечом, а исключительно биологическими преимуществами.

Аналогичным был ход событий спустя тысячу лет в Сибири во время покорения ее русскими казаками и землепроходцами: «Многие инородцы умирали холостыми, так как жен неоткуда было взять: инородческие женщины были у русских. Из 44, например, умерших инородцев Каурдацкой волости только двое оставили после себя семью»[42]. То же самое происходило во время колонизации русскими (особенно новгородцами) Поморья и Предуралья, начиная с IХ века. А в Забайкальское казачье войско, как известно, предпочитали верстать только полукровок при условии, что отец — русский казак, а мать — бурятка. И т. д.

Генетика говорит о том же: многочисленных финских матерей оплодотворяли очень разного типа отцы[43]. Балановские не случайно настаивают на «большой роли финно-угорского субстрата в формировании митохондриального генофонда русских популяций» (150). Надо ясно понимать, что первоначальную колонизацию вели, как обычно, первопроходцы-мужчины, которые оплодотворяли местных коренных женщин, но передать им мтДНК, естественно, не могли. Экспансия мужчин изначально генетически неоднородных славянских племен шла в область расселения финнов, финских женщин, также, вероятно, генетически неоднородных.

Вряд ли при этом славяне вырезали под корень финских мужчин по примеру многих народов древности. Ведь они и в Сибири не делали этого впоследствии; да и в финском эпосе это не отражено. Скорее, была честная сексуальная конкуренция. Финки отдавались (как потом сибирячки) славянам более-менее добровольно, предпочитая их по каким-то причинам своим финнам. Впрочем, Балановские отмечают и «вклад» финских мужчин в русский генофонд (по Y-хромосоме), что говорит о древней популярности славяно-финских браков вообще. Последствия оказались грандиозны.

Почему-то никто из историков не задавался вопросом: как же это объединению славянских и финских племен под властью Рюрика не помешал языковой барьер? Был ли он? С какой стати две разные этничности добровольно, без военного подчинения пожелали жить в одном государстве, если они такие уж разные? Есть ли тому еще примеры? Может, эта разность уже тогда была невелика — не только антропологически, но и лингвистически? На эту мысль наводит факт обратной метаморфозы: наличие в природе такого народа как венгры, финноязычного (финно-угорский язык называется так именно благодаря им), но притом, если верить Балановским, славянского этнически, то есть биологически [44]. Если возможны славяне с родным финно-угорским языком, то почему бы не быть славяноязычным финнам? Любопытно (повторюсь), что Балановские, теоретически настаивая на выделении финно-угорских народов по лингвистическому признаку, сами при этом, однако, практически выделяют финский субстрат в русском генофонде не по фонемам и лексемам, а все-таки по генам.

Так или иначе, но отрицать русско-финское слияние не приходится. Проблема лишь в границах и масштабах этого события. Балановские считают его не просто большим, но этнообразующим. Настойчиво отвергая татаро-монгольское влияние на русский генофонд, авторы так же настойчиво пропагандируют финское