Диалектика русского этноса, или в поисках русского генофонда - страница 46

Да, казаки тотально брали себе инородческих женщин, имели смешанное потомство, не спрашивая инородцев, мало способных к сопротивлению. Но сколько было тех казаков? Сколько их метисированных потомков дожило до наших дней? А вот староверы, в статистическом количестве хлынувшие в Сибирь после 1666 года — нет, эти были строжайше эндогамны. Когда же началось действительно массовое заселение русскими Сибири и Дальнего Востока, а это произошло уже после реформ Александра Второго 1860-х годов, в условиях русского демографического взрыва, то русские ехали целыми селами и семьями, везли с собой жен и детей, особенно при Столыпине. Про советские времена и говорить нечего: миграция русских за Урал была государственным делом, гендерный фактор официально учитывался политикой заселения, был предметом отчетности. Благодаря чему сегодня Сибирь и Дальний Восток есть русская земля, а русские там коренной народ не хуже прочих. Биологическая однородность русских за Уралом — факт, зафиксированный антропологическими исследованиями — может привести в недоумение только тех, кто не знает историю.

А взять, напротив, Кавказ и Закавказье! Пусть Печорин похитил Бэлу, но в целом русско-мусульманский брак был большим исключением (в Средней Азии и на Северном Кавказе особенно). Пусть Грибоедов женился на Нине Чавчавадзе и Петру Багратиону подобрали русскую жену, его, правда, не терпевшую, но и русско-грузинские, русско-армянские браки заключались редко. И не только из-за религиозных барьеров (армяне — монофизиты, с точки зрения православия это еретики, подлежащие анафеме), но прежде всего из-за того, что населяющие эти территории народы все выросли из кровнородственных общин, а потому эндогамны донельзя и вовсе не стремились родниться с русскими.

Не потому ли сами Балановские вынуждены свидетельствовать достаточно резкую генетическую отграниченность Кавказа от русских территорий даже в наши дни?

Напомню, что переписью 1989 года доля этнически смешанных семей в СССР вообще установлена 17,5 %, а у русских она составляла всего 14,5 %. Причем в это число статистика включала и русско-белорусские, и русско-украинские браки, которые вряд ли назовешь смешанными, поскольку генетически все три этноса относятся к одной большой подразделенной популяции восточных славян. В недавнем прошлом было принято великороссов, малороссов и белорусов считать одним русским народом, что, как видим, генетически совершенно оправдано. Таким образом, смешанное потомство на русской генетической периферии, разумеется, есть, но преувеличивать его значение не следует.

В свете сказанного не более чем мрачной мизантропической фантазией выглядит такой пассаж Балановских: «По-видимому, есть все основания считать, что русская колонизация Сибири, Кавказа и Средней Азии так же изменила генофонд этих регионов, как английская колонизация изменила генофонды Северной Америки или Австралии, а испанская — Южной Америки» (283).

Как уже не раз говорилось выше, территория не может обладать ни генофондом, ни популяцией (это популяция, напротив, обладает территорией), но дело даже не в этом. Приведенное сравнение абсолютно некорректно по сути.

Во-первых, в Южной Америке благодаря целенаправленной активной метисации трех рас уже к началу XIX века произошло рождение новой, вторичной расы — расы метисов («латиносов»). В этом процессе приняли участие европеоиды (испанцы, португальцы), негроиды (массово завезенные из Африки рабы) и автохтоны второго порядка, представляющие собой потомство мигрировавших в Америку палеомонголоидов, ассимлировавших без остатка автохтонов первого порядка (изначальных), имевших, согласно недавним раскопкам, австралоидное (неандерталоидное) происхождение. Нигде больше в названных Балановскими регионах ничего подобного не происходило.

Во-вторых, в Северной Америке и, отчасти, Австралии имел место обычный геноцид местного коренного населения. Особо следует отметить, что в силу расовых установок англичане принципиально не смешивались с местным населением. Не зафиксировано ни одного (!) примера смешанного англо-аборигенного потомства в Австралии, в Танзании. А в Северной Америке англичане не только сами почти не смешивались с индейцами, но и вырезали, именно по расовым соображениям, примерно двести семей франко-индейского происхождения во время англо-французской войны за Канаду.