Дигенис Акрит - страница 26
И в страхе император сам искал спасенья в бегстве.
1070 А Дигенис напал на льва, не медля ни минуты,
За лапу заднюю его схватил рукой умело,
Тряхнул с великой силою, поверг на землю зверя
И окружавшим показал[332], что лев лишился жизни.
Затем он поднял хищника рукою, словно зайца[333],
1075 И императору поднес, сказав: «Прими добычу!
Тебе в подарок твой слуга поймал ее, владыка».
И были все потрясены, охваченные страхом,
Сверхчеловеческую мощь увидев Дигениса;
И император сам тогда, воздев высоко руки,
1080 Промолвил: «Славься наш господь, все сущее создавший!
Ведь счастье даровал ты мне узреть такого мужа,
Что в поколенье нынешнем всех превзошел отвагой».
И взять ту шкуру львиную велел своим он слугам,
И много обещаний дал чудесному герою;
1085 Друг друга обняли они, отправились обратно:
Назад к войскам[334] вернулся царь, а юноша —к любимой.
И с той поры по всей земле молва пошла об этом,
И все назвали юношу Василием Акритом,—
Ведь на границах[335] правил он, согласно хрисовулу.
1090 Однако прекратить пора повествованье наше,
Историю дальнейшую другой оставим книге.
Ведь говорит наставник мой[336] о том, что многословье,
Когда бы ни пришло оно,— всегда враждебно слуху.
Книга пятая[337]
Воистину, лишь суету[338] несет с собою юность,
Коль к беспорядочным она стремится наслажденьям,
Но всякий, кто уверенно ее браздами правит,
Неуязвимым для страстей всегда остаться сможет,
5 А после смерти свой удел получит[339] в вечной жизни
Взамен позорных, суетных и грязных наслаждений.
Кто ж предается суете, бессмертья не достигнет,
Как не потухнет тот огонь, который гасят маслом,
Не может избежать греха погрязший в наслажденьях,
10 А грех — лишь пища для огня, палящего распутных.
Случилось так, что и Акрит, достойный изумленья,
И наделенный щедрыми всевышнего дарами
Ослабил власть[340] над юными порывами своими
И безрассудно согрешил, свершив прелюбодейство.
15 Но вот, когда раскаянье героем овладело,
То признаваться встречным он в своем проступке начал —
Не для того чтоб хвастаться, но ради покаянья.
И вот однажды на пути каппадокийца встретив[341],
О прегрешении своем решил ему поведать
20 И начал со смирением вести повествованье:
«Когда по воле собственной с отцом я разлучился
И жить в уединении задумал на границах,
Однажды захотелось мне в глубь Сирии проникнуть[342],
Пятнадцатый пошел мне год[343], когда случилось это.
25 Достигнув на пути равнин Аравии[344] безводных,
В привычном одиночестве я ехал по дороге,
Верхом на лошади сидел, рукой копье сжимая.
Охвачен жаждой сильною — палило солнце жарко—
Вокруг оглядывался я, искал воды желанной
30 И, вот, заметив дерево, а рядом с ним трясину,
Решил, что воду там найду, коня погнал быстрее
И не ошибся: к финиковой пальме я подъехал,
А у корней ее ключом источник бил чудесный.
Приблизился я к роднику и слышу вдруг рыданья
35 И скорбные стенания с несчетными слезами,—
То дева горько плакала красы необычайной.
И мне почудилось тогда, что призрак предо мною[345],
Велик был страх, и волосы мои поднялись дыбом,
Всегда меня хранившее оружие извлек я,—
40 Безлюдно было в месте том, дремучем и лесистом.
Но вот увидела меня, вскочила она сразу,
Одежды стала поправлять, в порядок привела их
И осушив платком глаза от слез неудержимых,
Заговорила первая и радостно сказала:
45 «Откуда, славный юноша[346], куда один идешь ты?
Должно быть не любовь тебя приводит в это место,
Но верно оказался здесь по воле ты господней,
Чтоб мне несчастной принести в пустыне избавленье.
Не уходи же, господин, слова мои послушай,—
50 Подробно расскажу тебе о всех своих невзгодах
И небольшое хоть найду я в скорби утешенье:
Другому горе выплачешь — и на душе полегче».
И радость я почувствовал, слова ее услышав,
И убедился — зрение меня не обмануло;
55 Без промедленья спешился, обрадованный встречей,
Та несказанная краса души моей коснулась:
Казалось, будто предо мной любимая вторая[347].
И привязал тогда коня я к дереву, за ветку,
Между корнями дерева[348] копье свое поставил
60 И, жажду влагой утолив, сказал слова такие:
«Поведай раньше, девушка, как здесь ты очутилась?
Что жить заставило тебя в пустынном этом месте?