«Что же за вечер, что же за ночь…»
Лоб Гомбожаба в момент покрылся испариной. Разрываясь между страхом смерти и желанием помочь своим, он провел несколько долгих мгновений абсолютно неподвижно, словно статуя самому себе. Когда же наконец, собравшись с духом, Цыбиков все же заставил себя отправиться к месту кровопролитной схватки, разбойники уже бросились врассыпную – видно, запоздало поняли, что позарились на слишком большой «кусок». Один из негодяев – вот ведь невезение!.. – понесся в том направлении, откуда шел востоковед. Внутри у Гомбожаба все похолодело.
«Нельзя… Лхаса… миссия… должен».
Собрав волю в кулак, Цыбиков вытащил из кобуры под мышкой револьвер и направил его на наездника. Тот был вооружен только саблей, но размахивал ей проворно, со знанием дела.
«Должен… должен…» – эхом гремела в голове Гомбожаба лаконичная мысль.
Подняв руку с револьвером, Цыбиков прицелился, потом, как учили, выдохнул и спустил курок.
Он понял, что попал, когда разбойник вскричал и, выронив саблю, завалился набок. Левая нога, вывернувшись, застряла в стремени, и напуганная лошадь пронеслась мимо Цыбикова, волоча убитого наездника по земле. Гомбожаб проводил скакуна рассеянным взглядом, потом, спохватившись, бросился к месту трагедии. Револьвер с дымящимся дулом востоковед крепко держал в руке.
К тому моменту, как Цыбиков достиг места трагедии, выжившие разбойники уже улетали в ночь и растворялись во мраке, точно сахарные крошки в густом, крепко заваренном чае. Впрочем, востоковед если и думал об этом, то недолго, потому что у него моментально заложило уши от гомона, причитаний и жалобных стонов, которые отчего-то звучали громче самых истошных криков. Много раненых, несколько убитых… Поначалу Цыбиков не понимал, где бандиты, а где – его спутники. Шагая наугад, чудом не запинаясь о тела, разбросанные по земле, востоковед брел по расплывающейся от крови земле, пока кто-то слабо не позвал его:
Текст предоставлен ООО "Литрес".