Дикарь с другой планеты - страница 9

Нет, это не шум приближающихся шагов, как мне сперва показалось, – первые капли дождя бойко стучат по каменной крыше. Постепенно барабанная дробь усиливается, сливаясь в шумный поток, и мне хоть на время удается забыться тревожным сном.

Просыпаюсь я от того, что кто-то тянет меня за руку, снимая оковы, а затем усердно лижет щеку и тычется мокрым носом в висок, тихо поскуливая.

– Брук… – подскакиваю я, не веря своим глазам.

Не галлюцинация же это? Или я тоже умерла, и мы наконец встретились? После отчаяния, которое я пережила за этот бесконечный день, мне уже ничего не страшно, даже умереть.

Обхватив мокрого пса ладонями, я зарываюсь пальцами в его густую шерсть. Господи, какое же это счастье, я не одна! Брук не оставил меня, нашел, вернулся.

– Брук, Бруклин… Как ты здесь оказался, дружище?

Появившийся дикарь не дает насладиться моментом. Он бесцеремонно отодвигает меня в сторону от Брука, нацепив на его шею веревку, и крепит к той же цепи, на которой до этого сидела я. При этом мужчина ведет себя так, словно меня не существует вовсе, а то, как жестко он со мной обошелся – в порядке вещей.

Вспышка гнева прокатывается волной по всему телу. Я полна ненависти к этому чудовищу. Щедрую порцию адреналина уже выбросило в кровь, и он кипит во мне, подстегивая к решительным действиям.

Я больше не боюсь его, словно внутри меня что-то перегорело. В конечном счете умереть не так страшно, страшнее жить в муках, когда твоя жизнь не принадлежит самому себе.

Теперь мои руки свободны, и меня уже ничто не останавливает. Подскочив на ноги, я хватаю первое увесистое полено, что попадается под руку.

Пусть ему тоже будет больно! Пусть знает, что я не какая-то игрушка. Со мной нельзя так обращаться. И с моим псом тоже.

– Я живая! Живая! Слышишь?! – с размаху полено врезается в мужской череп, щепки летят в стороны, а реакция дикаря не заставляет себя долго ждать.

Я снова замахиваюсь, но в этот раз не успеваю нанести удар. Сильные руки перехватывают запястья, темные глаза прожигают яростью.

Мужчина поваливает меня на пол, фиксируя ладони над головой, и уже знакомо придавливает коленом, чтобы не дергалась. Его ноздри раздуваются, а из груди вырывается утробное рычание, словно он едва сдерживает себя.

Оборотень склоняется ниже. Горячее дыхание опаляет кожу, только сам он холодный и насквозь мокрый от дождя.

– Отпусти меня! Бесчувственная обезьяна! Ты хоть представляешь, что я пережила за эти часы?! – выплевываю ему в лицо, потому что ничего другого мне не остается.

Сердце грохочет. К щекам приливает кровь. Но и на его суровой физиономии впервые появляются хоть какие-то эмоции.

Злится?! Что ж, отлично. Потому что я тоже чертовски зла.

Брук рычит на него, громко лает. Он – мой защитник, так заложено программой. Даже на расстоянии распознает, если со мной что-то не так, например, поднялся пульс, или кожа начала выделять торибоны – феромоны страха и тревоги. А вот прямо сейчас я в бешенстве, сердце колотится с такой силой, будто готово выпрыгнуть из груди, а значит и этих самых феромонов в воздухе хоть отбавляй.

Помощь Брука мне точно не помешала бы и его острые зубы, если бы не проклятая цепь. Разведя руки по сторонам, дикарь продолжает меня удерживать. Потемневший мужской взгляд прожигает кожу, с его темных волос капает дождевая вода, попадая прямо мне на лицо. Я сцепляю челюсти и отворачиваюсь – не хочу на него смотреть, но и сдаваться не собираюсь: сжимаю кулаки, дергаюсь, брыкаюсь, пытаюсь вывернуться из захвата.

Бруклин тоже рвется с цепи, встает на задние лапы, словно это может помочь дотянуться до нашего общего обидчика. И тут к своему удивлению я кое-что замечаю: на его передней лапе наложена такая же шина, что и на моей ноге.

Выходит, он не сам пришел? Это дикарь нашел его, подлатал и привел ко мне?

Повернув голову в другую сторону, я вижу брошенную у костра дичь, что-то похожее на кролика и примерно тех же размеров птицу.

«Он что, еще и еду для меня раздобыл, при чем на выбор? А я его поленом по голове… Да уж, нехорошо вышло», – озаряет меня, будто вспышкой.

Овладевшая мною ненависть отступает. Тело обмякает, подбородок дрожит, глаза наполняются слезами. Они текут сами по себе, а я наконец решаюсь взглянуть в лицо дикарю, который меня удерживает и ничего не предпринимает, словно знает, что рано или поздно образумлюсь.