Дикая полынь - страница 4
— Нет, вам надо послушать сионистских агитаторов. Тогда сами увидите, правду я вам говорю про них или нет.
Когда только ребята столпились у оркестровой беседки, нас строго-настрого предупредили:
— Если заметите, что нас слышит, не дай бог, не еврей, сразу же крикните! Пусть он даже близко не подходит!
Можете представить себе, как после этого предупреждения учащенно забились сердца ребят с нашего двора: ведь мы привели сюда украинского парнишку Костика Березовского. Прослышав, что всем, кто придет на бульвар, дадут подарок, мы уговорили Костика пойти с нами — недавно умер от сыпняка его отец, и Костик больше других нуждался в подарке.
На бульваре многие еврейские ребята с других улиц узнали украинского мальчика, но никто не раскрыл организаторам сбора нашей тайны.
И вот начался торжественный сбор. Он, правда, сразу же превратился в крикливый спор. Лидеры обеих группировок запальчиво обрывали один другого, язвительно намекали на какие-то махинации с денежными пожертвованиями, обменивались колкостями, а порой и нецензурными ругательствами. Подогреваемые криками и вспышками, приверженцы лидеров то и дело затевали потасовку.
Драки могли сорвать сбор. Испугавшись этого, взрослые кое-как уняли драчунов. И самый главный цеиреционовец торжественно провозгласил, что мы обязаны на всю жизнь запомнить этот происходящий в 6579-м по священному летосчислению году сбор.
— И хотя собрались мы на чужой для нас земле, — тут же подхватил поалейционовец, — вы, еврейские дети, здесь, наконец, услышите праведное слово о священной земле предков.
Не дав нам опомниться, оба оратора, только несколько минут тому назад визгливо нападавшие друг на друга, стали неожиданно для нас выкрикивать одни и те же лозунги. Да, дословно одни и те же!
Перебивая один другого, они усердно старались внушить юным слушателям, что петлюровская директория, деникинцы и даже наступавшие на Украину белопольские оккупанты ближе и дороже евреям, нежели безбожники-большевики. Деникинцев и петлюровцев еще можно, дескать, понять: они стоят на национальных позициях, а для большевиков подумайте только! — национальность никакого значения не имеет, они смеют приравнивать еврея-доктора с высшим образованием к неграмотному мужику из Пятничан.
Отсюда вытекала воинственная директива: если гражданская война заставит еврейских юношей взять в руки винтовки, то нацелить их нужно только на тех, для кого нет никакой разницы между людьми различных национальностей.
И цеиреционовец и поалейционовец патетически ссылались на "самого Жаботинского", когда объясняли ребятам, почему сионисты сочли необходимым войти в "самостийные правительства" гетмана Скоропадского, а затем Петлюры. Сказало это было неспроста: Владимир Жаботинский слыл тогда вождем сионистов на Украине, и им казалось, что его именем можно внушить еврейскому юношеству "святую обязанность" немедленно доносить властям о действовавших в городе большевистских подпольщиках.
Тогда, на винницком бульваре, я впервые услышал лживые фразы о "всемирной еврейской нации".
Только впоследствии я, естественно, узнал, что эта насквозь фальшивая, шовинистическая концепция, вконец развенчанная марксистско-ленинским учением, составляет краеугольный камень сионистской идеологии, что после создания государства Израиль ее топорно и демагогически пытаются приспособить к современным условиям, что в классовых интересах своих капиталистических хозяев сионизм всячески старается отождествить понятия "нация" и "национальность".
Кто-то из сионистских ораторов, назойливо толкуя нам о "всемирной еврейской нации", то и дело твердил: "особая", "особая", "особая". Это услышал проходивший по бульвару наш полунищий сосед, сапожник Арон Дихель.
— А мне сдается, — сказал он, — что я с моей чахоточной женой мы совсем особые от барона Ротшильда с его банками и фабриками. Если он захочет привести из-за границы в подарок моей жене бутыль молока, то я в моей каморке даже поговорить с ним не смогу: он не знает по-украински, а я совсем не кумекаю по-французски. А идиш во всех странах тоже не одинаковый. Нет, не одной мы с Ротшильдом нации, да еще особой!