Дикий Восток. 1910. Часть 1 - страница 23
Вещи большей частью были неновыми, хоть и крепкими на вид, но все равно обошлись Славке в кругленькую сумму. Только за одежду пришлось отдать без малого двадцать рублей. Лавочник, если и подивился щедрости трат раннего посетителя, то виду не подал, выдал необходимую сдачу и вежливо проводил до выхода.
Задерживаться Вячеслав больше нигде не собирался, вот только ноги сами завели его в попавшийся по пути оружейный магазин Большакова. Где он не удержался и прикупил пару крепких охотничьих ножей, как отрекомендовал приказчик в лавке:
— Обратите внимание. — На прилавок легли два классических финских ножа в кожаных ножнах с белыми стальными наконечниками и обоймицами. — Клинки стали высшего сорта, отличной закалки, рукояти черного дерева. Финской фабрикации «Фискарсъ». Эти по пять дюймов длиной — ценой по три рубля за каждый. Есть также четыре с четвертью и четыре с тремя четвертями длины клинка.
Взял в руку, покрутил, посмотрел заточку. Вроде, все отлично.
— Давайте оба.
— С вас шесть рублей, — скрывая беспокойство и неуверенность в платежеспособности клиента, приказчик постарался легко произнести свою фразу.
Славка протянул ему десятку и быстро получил сдачу, но сначала стал свидетелем картины, как продавец тщательно изучает банкноту — не подделка ли… Пока шло время, Вяче стоял и вздыхал, заглядываясь на ружья и револьверы, но так и не рискнул покупать, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.
Магазин, расположенный в казачьем поселении, логично располагал широким выбором магазинных винтовок всех калибров, охотничьих ружей, револьверов и пистолетов. А также всякого необходимого снаряжения для войны, самообороны и охоты.
Подумав еще немного, все же взял пачку на сто патронов под свой маузер 6,35-мм, который даже после введенных после революции 1905–1907 годов новых правил под ограничения не попал в виду своей малокалиберности и продавался совершенно свободно наряду с гладкостволом. Пришлось отдать еще пять с полтиной. Итого он и в оружейном облегчил свой карман на одиннадцать рублей.
Напоследок посетил на базарной площади шапочную лавку Смирнова — где прикупил два картуза. Теперь оснащение одеждой можно было считать завершенным.
— Ну что, о деле мы позаботились, пора и поразвлечься чуток. Курево у Артема кончилось, а вот как раз и табачная лавка, надо заглянуть, проявить заботу о друге, так сказать. Сигары нам ни к чему, трубочный табак — тоже побоку. А вот папиросы — самое оно.
В лавке он остановил свой принципиальный выбор на продукции местного омского завода Серебрякова. А вот что конкретно предпочесть — вопрос. Прикинув, что к чему и что почем, окончательно определился, что возьмёт только лучшее. Проблема крылась в том, что и в этом случае на прилавке имелись в наличии сразу три подходящих варианта. Пачки «Высшаго сорта А.» зеленоватая № 17 и красноватая № 3 — по пятнадцать копеек за десять штук. И синяя пачка высшего же сорта, но уже с буквой «Б.» — 25 копеек за 25 папирос. На всех в самом центре размещалась картинка с медалью и надписью: «Высшая награда — GRAND PRIX. Марсель 1908».
Любопытно, что прямо на коробке было напечатано: «В Тоб. и Томской губ и в Акмол., Семипал. обл. цена 25 шт. — 26 коп, в прочих местах Сибири — 27 коп.»
А ниже указывалось, что «На основании статьи 40 Устава объ. акц. общ. изделия запрещено продавать дороже выставленной цены». Вот такие методы. Ни много, ни мало.
В итоге Вячеслав купил все три пачки, подумав, что Артём на месте разберется, какой вариант ему больше нравится. Сам Хворостинин не имел ни малейшей склонности к табаку и, соответственно, оставался к куреву равнодушен. Зато пиво он всегда уважал. Потому и купил пару бутылок-кеглей Талицкого завода наследников Поклевского-Козелл — сортов «Экспорт» и «Баварское», опять же с золотыми медалями 1887 года на этикетках. Решив, что надо подкормить друга, прикупил по пути каравай черного хлеба и несколько жареных пирожков у всё той же торговки, по-прежнему стоящей у базарных ворот.
Волочить объемистый мешок оказалось занятием не из веселых. Пока Славка дошел до берега, успел упреть и притомиться. Он все же оглядывался несколько раз по пути, но груз за плечами мешал часто вертеть головой.