Дикий Восток. 1910. Часть 1 - страница 65

Славка, оставив сумку у ног друга, обошел противников, ударами ноги брезгливо отбросив подальше в стороны ножики и проверив у главного барсетку, в которой нашлось всего полсотни долларов и рублевая мелочь. Больше всего интересовал его пистолет, который, как Вяче и предполагал, оказался всего лишь газовой подделкой под «Беретту».

— Ахмед, слышь, это я возьму на память, как трофей… — пояснил он.

— Славка, нафиг тебе их шмотки? Линять по-быстрому надо. — Артём боялся, что выстрел привлечёт лишнее внимание к их скромным персонам.

— Братуха, всё окей. Это компенсация за моральный ущерб. Так будет по справедливости. — Последние слова Вяче адресовал лежащим с руками на затылках «предпринимателям».

— Слющай, ты знаэшь, под кем мы ходым, тебе канэц! — Буркнул, стараясь изображать крутого, главарь банды.

— Не мороси. — Оборвал его Хворостинин. — Вы, клоуны, сами облажались. И не под кем вы не ходите, так, залетные гастролеры без прописки. А я в своем праве. Ну, если будут вопросы — зарешаем. Знаю, к кому обратиться… Только не советую вам, бараны горные, эту историю кому-то излагать. Опозоритесь, и всего делов.

Взяв наличные, он кинул пустой кошелек в сторону грабителей и, сунув добычу в карман, бросил коротко:

— Погнали отсюда.

Все полученное тогда Славка без обсуждений отдал Артему.

— Будем считать, это твоя добыча, — допивая бутылку коньяка, усмехнувшись, пояснил свое решение Вяче.

— Не вопрос. Хотя, разбой — не мой профиль. — Улыбнувшись, лаконично отозвался Торопов, не спеша забрать купюры со стола. — Только не по-братски получается. Мы там вместе были, значит, и барыши надо пополам делить.

— Будем считать, что эта газовая пукалка — моя доля. Короче, не заморачивайся. И к слову, денег на покупку у них и близко не нашлось, значит, заранее собирались грабить. Спасибо тебе, братуха. История вышла с гнильцой, как чуял… Слушай, а если бы Ахмед стал дёргаться, ты реально бы его завалил?

— Да нет, конечно же. — Отмахнулся Тёма. — Ну, максимум, отстрелил бы ему пальцы на ноге. Я в мокрушники не рвусь. Ты лучше в следующий раз не вляпывайся в такое дерьмо. Мало ли как обернуться может…

— Тоже верно… но тут такое дело, не угадаешь…

— Голова дана не только фуражку носить, иногда нужно и мозгами шевелить.

Выводы он тогда сделал исчерпывающие и больше с невнятными клиентами дел не вёл. И надо же было так глупо встрять по-новой недавно! Правда, надо признать, в этом случае у него была рекомендация и даже гарантия от знакомого… Но кто же мог предполагать такую конкретную подставу?

Вот и теперь от Артёма требовалось нечто подобное. Прискакать красной конницей в последний миг и выручить. Прямо, как всадники со станции Роса в книге Крапивина. И Вячеслав крепко верил, что друг обязательно отыщет способ!

«Но и мне самому нельзя хлопать ушами, надо искать выход. На крайний случай, попробовать бежать. А там — ищи ветра в поле. Или как-то договориться. А может быть, Фрол Фомич и сам, поняв, что тема дохлая, «смилостивится» и закроет вопрос.

В сущности, ведь за потасовку на улице с извозчиком никакого внятного наказания и не бывает. Тем более, особых повреждений я ему и не успел обеспечить. Он же на ногах остался и сам правил каретой. А за отсутствие паспорта в Российской империи никого не сажают. Могут выписать предписание в несколько месяцев или получить документы, или выехать в родной уезд. И уж только потом — если все сроки пропустишь, могут отловить и выслать. Но не сажать!

В беглые от правосудия революционеры Фрол меня никаким макаром не затащит. Пристегнуть мою физию к местным — будет весьма непросто даже при самом большом его желании. Любое дело в суде развалится. Максимум, что он может — подержать меня несколько суток. Ну, пусть неделю. А дальше? Главное, самому не наделать глупостей, правильно тогда Тёма говорил про голову и фуражку…»

Дело шло к вечеру, подъев часть припасов, он принялся то и дело клевать носом. Спать хотелось все сильнее, а это, как уже было сказано выше, таило в себе некую невнятную пока угрозу. Фартовые вроде и не смотрели в его сторону, зато нашли новое развлечение посреди скуки тюремного быта. Один из выпивох наконец очухался, его вскоре должны были выпустить. Но ему страсть как хотелось опохмелиться. Он принялся приставать ко всем по очереди, выпрашивая копеечку, мол, спасите, люди добрые… Даже безгласный китаец с засаленной черной косичкой и тот не избег общей участи.