Дикий Восток. 1910. Часть 1 - страница 68

Первый освещал другим путь, запалив ярко полыхающую в кромешной темноте фосфорную спичку, второй накрыл грубым рядном место, где по его расчетам должен был мирно спать Вяче, а третий, тот самый, получивший по рогам от наглого новичка «шестерка», нанес мощный удар выломанной из стены камеры половинкой кирпича.

Все шло как по нотам, пока обломок вместо твердой кости черепа не вмялся, крошась, в податливую, набитую соломой мякоть матраса. Почуяв неладное, незадачливый урка еще несколько раз со всей дури врезал по заскрипевшим доскам настила, так что камень окончательно развалился в его руке, и тихо зарычал от разочарования. Добыча ускользнула! Так и не обнаружив жертвы, он растерянно просипел.

— Убег, падла!

Сообразив, что пришло время действовать, Хворостинин сделал из темноты шаг вперед и, вложив в удар всю мощь своего тела, впечатал правый кулак в ухо бандюка с одеялом. Под костяшками пальцев что-то хрустнуло, но думать об этом было некогда, и Славка ударил еще раз, уже левой, крюком в челюсть. Когда-то Сан Саныч — его тренер по боксу, безуспешно пытался поставить юному Славке этот удар, но в те времена так и не преуспел. Однако сегодня он мог бы гордиться своим незадачливым учеником, ибо хук вышел быстрым, мощным и точным.

Впрочем, у Вяче не было времени почивать на лаврах. Толкнув нокаутированного урку на его подельника, он, яростно рыча, рванул следом, рассчитывая так же быстро справиться и с остальными, но не тут-то было. Кулем сползший на пол «одеяльщик» свалился прямо под ноги своей неудавшейся жертве, а когда тот перескочил через беспомощное тело, убийца был уже готов. Игравший роль факельщика уголовник шагнул назад, давая «шестерке» закончить начатое и незаметно сунул тому что-то в руки.

Тот, обнаружив в ладони острую сталь, радостно оскалился:

— Живучая тварь! Ну, все, теперь тебе точно не жить!

Почуяв силу, фартовый принялся теснить Хворостинина в угол, размахивая перед собой полученным пером. Славка в ответ попытался пару раз ударить навстречу, но всякий раз едва еле успевал отскочить, чтобы не напороться на острую сталь.

— Сдохнешь сейчас, фраер, — кровожадно посулил уголовник, увидев, что унизивший его перед ворами новичок уперся спиной в каменную стену полуподвала.

«Все. Конец. Как глупо», — затравленно подумал Вяче.

Но ровно в этот миг на правой руке шпанёнка неподъемной гирей повис, вцепившись стальными клешнями, сосед-пролетарий. Вяче мгновенно воспользовался спасительным шансом и со всей злости пробил «шестерке» справа, так что челюсть с костяным треском треснула, вминаясь, а ее обладатель улетел в долгий нокаут. Бушевавший в Хворостинине адреналиновый шторм искал выхода. Без малейшей паузы он развернулся и набросился на третьего.

Тот даже поднял руку, пытаясь зачем-то задуть спичку, но мгновенно словил сокрушительный удар снизу вверх точно в подбородок, а потом еще пару вдогонку. И повалился без памяти на грязный пол. Камера вновь погрузилась в непроглядную тьму. Но теперь это уже не имело большого значения.

Почуявший кровь Хворостинин, надсадно кхекая и матерясь, принялся без разбора зверски забивать ногами лежащих на полу воров. Ослеплённый яростью, он ухмыльнулся темноте довольным оскалом, радуясь, что обут в сапоги, отлично подходящие для таких дел.

Неожиданно снова вспыхнул огонек. Это рабочий зажёг имевшийся у него в запасе огарок. Славка, рыча, превращал освещённые неровным светом лица поверженных врагов в кровавое месиво. Всего скорее он так бы и забил воров насмерть, словно лев, терзающий свою добычу, тем более, что тюремщик видно уснул и на шум, доносящийся из общего каземата, пока никак не отреагировал.

— Стой! Ты же сядешь за убийство. Оно тебе надо? — Негромкий окрик подействовал на затуманенное сознание нашего героя отрезвляюще. Он тяжело качнул головой и не без сожаления бросив взгляд на валяющихся на полу безвольными куклами бессознательные тела, отступил.

— Спасибо, что выручил. Меня Вяче зовут. — Славка протянул руку, опустившись на нары и переводя дыхание. Имя его прозвучало, как подпольная кличка, вполне в духе того времени. — Я уж думал — всё, смерть моя пришла.