Дилетантские детективы с животными - страница 5

– И какое это некоторое время? – Дрожащим голосом спросила Маша Короткова.

– Ну, я пока не могу сказать точно, – замялся директор.

На помощь ему кинулся Коршунов и перехватил инициативу.

– До выяснения всех обстоятельств произошедшего в последние дни, – напыщенно заявил он, – все мы понимаем важность и секретность нашей работы…

– Подождите, какой пансионат? – Возмутилась Анна. – У нас же у всех семьи, дети.

– А я, вообще, только два месяца назад замуж вышла, – испугано пискнула Аллочка.

– Никого не интересуют эти интимные подробности вашей личной жизни, тем более при таких форс-мажорных обстоятельствах! – Рявкнул на неё секретчик.

– То есть мы должны ехать прямо сейчас? Пары трусов на смену, не захватив? – Удивилась Зинаида Владимировна.

– Позвоните домой, пусть кто-нибудь вам привезёт ваши трусы, – смущённо и сердито пробормотал директор.

– Только звоните прямо отсюда и при всех, чтобы не было утечки секретной информации, – вставил свои пять копеек Коршунов.

Я схватилась за голову. Господи, сделай так, чтобы я проснулась! Пусть весь этот абсурд окажется кошмарным сном!

Проснуться не получилось, тогда я решила пойти абсурду навстречу.

– Возможно, учитывая форс-мажор, ваши требования справедливы, но мне кажется, что наше заточение должен разделить с нами и наш уважаемый Владимир Евгеньевич Коршунов.

– Это ещё почему? – Возмутился секретчик.

Сделав голос сладким до тошноты, я промурлыкала:

– А потому, Владимир Евгеньевич, что у вас была возможность организовать «неприятные события двух последних дней». Вы могли отравить мышей, у вас была возможность добавить какую-то дрянь в молоко, пока я раздевалась и мыла руки, да и в момент Мишенькиной гибели вы были в лаборатории.

– Как это не прискорбно, – вздохнул директор, – но Елена Николаевна права.

– А я полагаю, – раздался от двери кабинета голос следователя, – что и вам, господин Попов, пора звонить домой и просить подвести бельишко. У вас ведь тоже была возможность сделать всё то, о чём сейчас упомянула Кузнецова.

– Да как вы можете?! – Возмутился директор.

Но его возмущение потонуло во взрыве истеричного хохота.

Смеялся Иванчиков.

– Ой, не могу! Да я о таком приключении, да ещё в такой компании всю свою жизнь мечтал! Да только почему в наш занюханный пансионат? Что там в ноябре делать? Да и люди кругом – тайна просочиться может. Давайте лучше махнём на какой-нибудь необитаемый островок в Индийском океане!

– Не паясничайте, Иванчиков, – прошипел директор, – ситуация очень серьёзная.

– Даже более серьёзная, чем вы полагаете, – подал голос Младов, – насколько я понимаю, господин следователь, никому из нас не предъявлены официальные обвинения, и никто из нас не арестован.

– Правильно понимаете, – кивнул Мосин, – не только не арестован, но и даже не задержан. Идея изолировать вас от общества, да ещё и на таких унизительных условиях принадлежит исключительно вашей администрации, и полиция здесь совершенно не причём. Это я вам заявляю совершенно официально.

– Значит, мы все можем расходиться по домам? – С надеждой спросила Аллочка.

– Алла, вы прямо как ребёнок, – возмутился директор, – неужели вы не понимаете, кто-то охотится за нашими разработками. Вот-вот перехватит инициативу. Вам что не хочется быть впереди?

– Мне уже ничего не хочется, – всхлипнула Аллочка, – я домой хочу!

– Детский сад, младшая группа! Домой детка захотела, в тёплую постельку, – издевательски проскрипел Коршунов.

– Да, Алла, это возмутительно, – снова завёлся директор, – у нас есть реальная возможность претендовать на Нобелевскую премию, а вы малодушничаете. Из-за вашего предательства весь коллектив лишится премии.

– Да что нам та Нобелевская премия, – вскочил Иван Горелый, – да даже если вдруг и дадут эту премию, вы с профессором её в свой карман положите, ну, может, отжалеете с барского плеча какой-никакой шманделок Кузнецовой и Младову, а мы так и останемся не с чем. Имён-то наших никто не вспомнит. Так и пройдём единым списком, как «группа сотрудников».

– Вот именно! А у меня Никитка сегодня куксился. Я его в сад не пустила, маму просила посидеть, а завтра, может врача вызывать придётся, – крикнула Мария.