Дима! - страница 8
— Р-робот, аппар-рат! — произнес он с ненавистью и обильно украсил голову робота беловатым пометом.
Все, кроме папы, захохотали — это была явная месть, так как Артамоша был аккуратным попугаем и справлял нужду исключительно в туалете на дне его просторной клетки. Папа шуганул попугая, но тот, ничуть не опасаясь наказания, перелетел на папино плечо и часто кланяясь заговорил: «Артамоша хороший, хороший Артамоша!»
Папа смыл следы попугаевой мести и запустил робота.
— Это ты выгнал Артамошу? — строго сказал папа.
— Этот попугай — бесполезное животное. Правильнее держать в доме магнитофон, он полностью записывает и воспроизводит человеческую речь. В отличие от этого попугая, который запомнил всего около двадцати слов и выражений. Я сосчитал. К тому же магнитофон не надо кормить и чистить за ним клетку.
— Неправда! — закричала Маша и даже топнула ногой, что за ней раньше не замечалось, — Артамоша полезный, потому что смешной. И за ним можно ухаживать!
— Ну вот что, — снова вступила мама, обращаясь к папе, — этот робот с такими жизненными установками еще натворит нам бед! Чтобы его ноги здесь не было!
— Ну, хотя бы ногу можно оставить, — попытался шуткой сгладить остроту момента папа, но мама даже не улыбнулась:
— Выбирай — я или он!
Папа замолчал, видимо размышляя, кого же ему выбрать, но тогда в их разговор поспешно вмешалась Маша: «Папочка, ведь ты выберешь маму, правда?…»
В дверь позвонили и папа, не успев ответить, кого он выберет, пошел отворять. На пороге стоял майор Шишмарев! С ним пришла худенькая старушка, которую папа иногда видел на скамейке у подъезда. «Добрый вечер, Николай Михайлович! Вторая встреча за день, и по тому же поводу. Разрешите войти?»
— Прошу, — сказал папа, и старушка, опередив майора, ринулась в квартиру.
— Вот он, этот тип, кибер желтопузый! — затараторила она, указывая на ДИМУ, — Влетел в магазин, нелегкая его забери, набрал продуктов и мимо очереди с тележкой прямо к кассе — извините, говорит, мне приказали «быстренько»! Народ-то дивится — откуда такой самокат взялся — ну, все и расступаются! А у меня самой дед некормленый сидит, кот два дня не евши! И чего это ради я буду ему уступать!? Так взял меня под локотки, вознес и на прилавок усадил! Я чуть не померла со страху! И говорит, фу-ты нуты, — «Пожалуйста, посидите здесь, бабушка, чтобы мне вас нечаянно не толкнуть!» Вот молодежь ругаем, а тут почище молодцы объявились! Или я не права?!
— Вы правы, и я прошу прощения за действия робота, — сказал папа, — и если вы считаете, что Вам нанесен моральный ущерб, я готов его возместить.
— Не нужен мне ваш ущерб, а только надо этих мультиков-пультиков на поводке водить!
— Что ж, Николай Михайлович, — своим приятным баском сказал инспектор ГУВД, — как я понял, гражданка благородно отказывается от судебного преследования по иску к вашему роботу, а точнее к Вам и Вашей организации. Но протокол по этому инциденту я должен составить, запечатлеть для истории и Вам в назидание.
Инспектор уселся за стол, пригладил усы, сначала левый ус, потом правый и принялся составлять протокол, задавая старушке и папе дополнительные вопросы. Потерпевшая и папа прочитали и своими подписями подтвердили правильность документа. Мама тем временем внесла кипящий чайник, поставила на стол вазу с печеньем, блюдо с бутербродами, и предложила — «Давайте все вместе выпьем чаю, успокоимся. Нас всех сегодня этот робот достал».
— Спасибо, дома двое таких же к чаю ждут, — майор погладил по головке Машу, и впервые после вызволения из плена она улыбнулась.
— А Вы? Прошу Вас, присаживайтесь, угощайтесь. Познакомимся получше, а то живем в одном подъезде, а друг о друге ничего не знаем, — обратилась мама к старушке.
— Спасибочки, уж в другой раз. А теперь побегу! Дед небось заждался, — засмеялась та, по доброте сердечной она уже забыла обиду…
Ужинали молча, каждый переживал и осмысливал события дня, прежде чем поделиться друг с другом своими соображениями и чувствами. И после ужина все разошлись по своим углам, а вскоре мама отправила детей спать. Но им не спалось, к тому же из кухни, где обосновались родители, донеслись их громкие, взволнованные голоса — родители спорили.