Димкина ракета - страница 10
— Это не бред! — запротестовал Димка. — Все, что я вам говорил, чистейшая правда. И вовсе я не болен. Неужели вы не знаете, что люди давно уже летают лучше птиц?!
— Молчи! — прервала его Глициния. — Ради всего святого — молчи! Своими безумными речами ты можешь накликать беду…
Она не успела договорить. С улицы донеслись крики и топот множества ног. И почти тотчас дверь дома содрогнулась от тяжелых ударов.
— Открывай! — раздалось с улицы. — Именем короля, открывай!
Глициния замерла в ужасе, не в силах сдвинуться с места. Ветхая дверь затрещала, сорвалась с петель и тяжело рухнула на пол. В комнату, грохоча сапогами, ворвались разгоряченные, потные люди, вооруженные пиками и саблями.
— Вот он! — гаркнул один из них, устремляясь к Димке. Они набросились на него все разом, вывернули руки за спину, скрутили веревками, плотно стянули рот платком и выволокли на улицу.
Перед домом Глицинии стояла карета, запряженная лошадьми и украшенная витиеватыми гербами. В карете сидел очень толстый господин с тройным подбородком и маленькими свинячьими глазками. Лицо его расширялось книзу, как груша. Подле кареты застыл в подобострастном полупоклоне старый Фискар. При виде связанного Димки Стервятник оживился.
— Соизвольте взглянуть, ваше сиятельство! — воскликнул он и, обращаясь к Димке, прошипел: — Теперь-то светлейший сеньор Животини заставит тебя говорить, волчонок!
— А зачем ему говорить? — нетерпеливо прервал Фискара сеньор Животини. — Совсем это ни к чему. Если это оборотень, мы сейчас же вздернем его на виселицу, а если это лазутчик разбойника Каспара, его следует немедленно отправить в главную королевскою тюрьму. Таков приказ его величества.
— Ваше сиятельство! — забеспокоился Фискар. — А сколько мне заплатят за него, если он оборотень?
— Пятьдесят золотых монет, — отвечал сеньор Животини.
— А если это разбойник?
— За разбойника полагается сто монет. Но, по-моему, это простой оборотень. Мы повесим его тотчас.
— Ваше сиятельство! — заныл Фискар. — Ну какой же это оборотень, когда это разбойник? Велите его обыскать…
Солдаты принялись выворачивать Димкины карманы. Они извлекли коробку спичек, компас и карманный фонарик.
— Ну, ладно, — разглядывая незнакомые предметы, процедил сеньор Животини. — Пускай с ним разбираются в столице. Эй, бездельники! Подать сюда повозку!
— Но, ваше сиятельство! — закручинился Стервятник. — А как же я? Кто заплатит мне за поимку злодея?..
— Отправляйся в столицу, — отмахнулся сеньор Животини. — Если там сочтут возможным, тебя наградят за преданность короне. А я слишком беден, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Да здравствует король!
— Да здравствует король! — рявкнули солдаты. Лакей затворил дверцу кареты, кучер взмахнул кнутом, и сеньор Животини уехал.
Глава 6
Узник королевской тюрьмы
Вот уже несколько дней тюремная повозка, громыхая, переваливалась с боку на бок по неровной дороге и до Димки доносились глухие удары бича, понукания кучера и сиплые голоса охранников. В повозке было темно и душно. На коротких привалах туго крякал ржавый замок, дверца открывалась, и чья-то волосатая рука просовывала Димке миску с кислой бурдой и черствую лепешку.
Иногда на дороге попадались селения, и тогда мальчик слышал гортанные крики: «Дорогу стражникам короля!» и испуганные возгласы разбегавшихся в страхе людей. Но вот колеса застучали по каменным плитам, и Димка догадался, что они въехали в город. Вскоре повозка остановилась. Чей-то грубый голос окликнул издали:
— Кто такие?
— Именем короля! — отозвались рядом.
— Да здравствует король! Проезжайте.
Заскрипели ворота, лошади снова тронулись. Подковы застучали по деревянному настилу, затем повозка опять остановилась, и на этот раз уже окончательно. Дверца распахнулась, и яркий солнечный свет ударил в глаза. Свирепого вида стражник заглянул внутрь повозки и, с трудом разглядев в полумраке фигурку узника, скомандовал:
— Выходи!
Выбравшись, Димка огляделся. Он стоял посреди двора, окруженного сплошной каменной стеной. Рядом высилось мрачное серое здание с крошечными окошками, по-видимому, тюрьма. Сердце Димки тоскливо сжалось. Бежать было некуда: солнце ярко поблескивало на остро отточенных саблях охраны.