Династия Рокфеллеров - страница 12

Все это совершенно недвусмысленно свидетельствовало о роли, которую играли корпорации в политической жизни США. Даже орган, специально созданный для расследования деятельности трестов, оказался наводнен их агентурой. Разоблачение связей Рокфеллера с Промышленной комиссией свидетельствовало о процессе далеко зашедшей коррупции. Особую же сенсацию принесла в этом смысле переписка с одним из самых влиятельных людей в конгрессе, сенатором Д. Б. Форекером, впоследствии даже претендовавшим на пост президента США. Оказалось, что Форекер «регулировал» законодательную деятельность сената в соответствии с интересами Рокфеллера и получал за это денежное вознаграждение.

Вот образец этой переписки. «Мой дорогой сенатор, появился еще один очень неприятный законопроект. Он настолько же возмутителен, насколько и смешон. Необходимо присмотреть за ним, и, я надеюсь, будет нетрудно его прикончить». А вслед за тем: «Дорогой сенатор, в соответствии с нашим соглашением я пересылаю Вам чек на Ваше имя на 15 тысяч долларов». Эти письма были отправлены в феврале-марте 1900 г. А спустя два года аналогичная ситуация возникла по поводу другого законопроекта, который Арчболд называл «неоправданно строгим и даже злым». На этот раз положение серьезнее и соответственно сумма взятки значительнее. «Мой дорогой сенатор, — писал Арчболд, — отвечая на Ваше письмо от 25, мне доставляет удовольствие переслать чек на 50 тысяч долларов в соответствии с нашим соглашением. Ваше письмо точно излагает обстоятельства, и я надеюсь, что дело будет успешно завершено».

Это были вопиющие факты. Но сколько таких же или еще более вопиющих фактов оставалось неизвестными! Ведь то, что обнародовал Херст, — всего лишь случайные, разрозненные документы, полученные из канцелярии Арчболда — одного из директоров треста. Между тем вопросы, которых они касались, были компетенцией не Арчболда, а другого члена правления, Г. Роджерса. Переписка же последнего, равно как и бумаги самого Рокфеллера, до сих пор остаются за семью печатями.

Факты, о которых шла речь в письмах Арчболда, относились к периоду 1898—1904 гг. Редакция газеты их получила в 1903—1904 гг. А опубликованы они были только в 1908 г. Впоследствии Херста не раз спрашивали, почему он продержал столь ценные документы много лет под сукном. Херст отвечал, что сам увидел их только накануне. Однако в дальнейшем выяснилось, что он знал о них с самого начала. Тогда же он просил передать Уинфилду и Стампу, что они «делают важное общественное дело», но потом задержал опубликование документов, выжидая выгодного момента. Такая ситуация наступила во время предвыборной кампании 1908 г., на которую сам Херст возлагал определенные расчеты. Обладатель коллекции разоблачительных документов решил, что это и есть самое удобное время — бросить их в котел политической борьбы. Впрочем, эффект оказался довольно скромным. Правда, Форекер сразу потерял шансы быть выдвинутым кандидатом на пост президента. Но в остальном, если говорить о влиянии на предвыборную кампанию 1908 г., публикация переписки Арчболда прошла бесследно.

Эта история была в высшей степени показательной. Она демонстрировала характер выступлений против трестов. Ибо то, что проявилось в сравнительно небольшом эпизоде, поведении Херста, было свойственно и всему антитрестовскому движению. Критика трестов служила средством политической борьбы между различными буржуазными группировками, отличаясь крайней непоследовательностью. Это в равной мере относилось и к антитрестовской политике. На протяжении десяти лет после принятия закона Шермана в Америке было предпринято 18 судебных процессов. Но все они оказались безрезультатными. Особенно формальный характер приобрел контроль за действиями монополий при Мак Кинли. В этот период возникло наибольшее количество новых монополистических объединений. Они росли буквально как грибы. В то время как давление на тресты заметно ослабло, предприниматели добились того, что к последним приравняли рабочие организации. Закон Шермана преследовал действия, нарушающие торговлю между штатами, и к таковым стали причислять забастовки. Каким бы невероятным это ни показалось, антитрестовский закон использовали для борьбы с рабочим движением. Тем не менее очень скоро вопрос о трестах снова всплыл в качестве одной из самых острых политических проблем.