Династия Ямато - страница 5

Гриф секретности с материалов, проливающих свет на содержание беседы Макартура с Хирохито, не снят и по сей день ни в США, ни в Японии. Хорошо известны лишь, так сказать, «внешние» детали. Миновав здание музея «Окура», кортеж императора въехал в ворота американского посольства и проследовал далее по направлению к резиденции посла, где поселился Макартур с женой и сыном. Генерал Феллерс в компании с военными чинами армии США ожидал императора у дверей резиденции и вышел навстречу подъехавшему «роллс-ройсу». Из машины вышли Хирохито и маркиз Кидо. Хирохито, одетый не в традиционную военную униформу, а в дипломатический костюм образца 1930 г., удивил этим встречавших его американцев. На императоре были черный фрак, белая рубашка с воротником-стойкой со скошенными концами, полосатый галстук и брюки, также в полоску. В руке он держал шелковый цилиндр и, выйдя из машины, тут же его надел, в сопровождении камергеров проследовав к встречающим. Небольшого роста — 5 футов 3 дюйма,[2] он на фоне встречающих, людей военных, казался очень маленьким и хрупким. Усы и очки в тонкой металлической оправе не добавляли его облику большей «внушительности». Император выглядел смущенным и двигался скованно. Генерал Феллерс, приветствуя императора, отдал ему честь и, стремясь несколько разрядить обстановку, доброжелательно улыбнулся, протянул императору руку и произнес: «Добро пожаловать, сэр!» Хирохито в ответ неопределенно вытянул руку немного вперед — невиданное зрелище для японцев! Император Японии никогда и никому не жал руку. Даже для его главного советника, маркиза Кидо, получить рукопожатие императора представлялось абсолютно немыслимым. Феллерс проводил Хирохито внутрь резиденции, и поначалу Кидо попытался пройти вслед за императором, однако его остановил один из американцев, разрешивший следовать за императором только переводчику Хирохито. Кидо и остальных членов свиты препроводили в отдельную комнату для переговоров, где состоялась их беседа с Феллерсом и его людьми.

В ожидании Хирохито генерал Макартур нервно передвигал мебель по устланной пышными коврами приемной. У камина он поставил кресло, оказавшееся сбоку от большого мягкого дивана, где, как планировал Макартур, расположатся он и император. Кресло, как рассказывал впоследствии Макартур своему личному врачу, доктору Роджеру Эгебергу, предназначалось для переводчика императора, реши император взять толмача на беседу. Макартур полагал, что Хирохито в действительности не нуждался в переводе, так как в молодости жил в США, посещал там школу и бегло изъяснялся на английском. Переводчик же мог понадобиться Хирохито в том случае, если он решит не показывать знание языка Макартуру и подольше размышлять над вопросами генерала. (Удивительное замечание в записках Р. Эгеберга позволяет судить, насколько «достоверными» представлениями располагал Макартур о своем собеседнике, возглавлявшем воевавшее с США на протяжении последних четырех лет азиатское государство; возможно, он перепутал Хирохито с его младшим братом — принцем Титибу, обучавшимся в Великобритании и действительно говорившим на изысканном английском.)

Когда Макартуру доложили о прибытии Хирохито, генерал пошел ему навстречу, обратился к императору со словами «Ваше Величество», деловито пожал руку. Лицо Макартура оставалось невозмутимым, он обошелся без дежурной улыбки. Макартур, в отличие от одетого строго официально Хирохито, намеренно выбрал летнее обмундирование цвета хаки без единой нашивки и знаков различия, без фуражки, ворот рубашки широко расстегнут. Американский военный фотограф, по сигналу, сделал три официальных фотографии генерала и императора — договоренность о съемке была достигнута заранее. Хирохито стоял прямо и строго, его лицо не выражало никаких эмоций, руки недвижно прижаты к бокам. Макартур, напротив, как бы возвышаясь над императором (благодаря преимуществу в росте), принял расслабленную и непринужденную позу: ноги расставлены, руки на поясе, с небрежным упором в бедра. Это была одна из любимых поз Макартура, по натуре весьма артистичного человека. Даже в годы войны, снимаясь для прессы, он позволял себе «постановочные» съемки. Для него организовывались фотосессии, где он изображал себя высаживающимся на очередной враждебный берег… Фотограф закончил съемку, и генерал подвел гостя к камину. Хирохито сел на приставленное к дивану кресло, поэтому Макартуру, к его вящей досаде, пришлось занять диван в компании с переводчиком. Макартур тут же потянулся за табаком и протянул Хирохито американскую сигарету. Император не курил, однако взял сигарету, и Макартур поднес огонь. Рука Хирохито с сигаретой мелко дрожала, и он не затягиваясь докурил ее до конца, в то время как Макартур дымил трубкой из стержня кукурузного початка. Оба курили молча, каждый собирался с мыслями. Слуга-японец принес кофе, традиционного японского горячего зеленого чая не предложили. Император отказался от кофе. Позднее высказывалось мнение, будто император боялся отравления, хотя возможно и другое объяснение: из-за сильного нервного напряжения он просто не рискнул управляться с кофейной чашкой.