Дип-склероз - страница 11
Садимся.
— Это — Леонид, — представляет меня Шурка. — Он — дайвер.
Кто-то хихикает. Хакеры переглядываются. На физиономиях у них расплываются издевательские ухмылки.
Маньяк недоуменно хмурится, но продолжает:
— Все уже слыхали про «Pampers and Snikers»?
— Это про то, как тебе интерфейс начистили? — щедро намазывая бутерброд икрой, хмыкает упитанный мордоворот. — Как же, наслышаны.
— А тебе это кажется забавным, Жирдяй? — злится Шурка.
— Не-а, не очень. Подумаешь, спьяну мордой в клавиатуру упал. Со всяким бывает.
Маньяк не выдерживает и швыряет в обидчика тарелку с мелко нарезанными маринованными огурчиками. Тот пригибается, тарелка пролетает мимо, и Жирдяй, в свою очередь, готовится запустить в Маньяка блюдцем с икрой.
— Ну-ну, успокойтесь, горячие финские парни, — машет рукой седовласый.
— Это просто какая-то обструкция, — возмущается Шурка.
— Чего-чего?
— Говорю, хренотень какая-то выходит. Серьезные дела творятся, угроза для всей глубины! А этой обожравшейся скотине — все хиханьки да хаханьки! Честное слово, Дос, — пора его форматировать!
— Ну-ну, — грозит кулаком Жирдяй. — Я тебя сам так отформатирую, что родной БИОС не узнает!
— Хватит! — грохает кулаком по столу седовласый. — Поцапались, как два сопливых юзера. Тут надо не криком… Обмозговать надо…
— Кого ты слушаешь, Дос, — увещевающе бормочет Жирдяй, вновь принимаясь за икру. — Забыл, что ли, как он пиво в глубине «мышкой» закусывал? Он же ее за тарань принял и наполовину сжевал. Вместе с проводом.
— Подлая клевета! — искренне возмущается Шурка.
— Да ты же сам показывал, что от нее осталось, — хихикает Жирдяй, и в физиономию ему немедленно летит котлета.
Из всей этой дискуссии я извлекаю единственную полезную информацию. Выходит, седой горбун — это и есть прославленный Шуркин Дос. Честно говоря, я представлял его совсем другим. Скорее, уж похожим на самого Шурку. А этот… Этот…
Словно уловив мои мысли, седовласый поворачивается ко мне и широко улыбается:
— Давайте дадим слово нашему гостю. А то он уже заскучал. С чем к нам пожаловал, дайвер Леонид?
Честное слово, от этой его «ласковой» улыбки — мороз по коже! У любого. Но не у меня, конечно. Я в глубине всякое повидал. Меня на такие дешевые трюки не возьмешь.
Смотрю этому Досу прямо в глаза и спокойно излагаю свой план. Ну разве что слегка заикаюсь. А еще, по-моему, колено у меня дрожит… Но это ничего, это мелочи…
Дос сидит с каменным лицом. Остальные по мере моего выступления, качают головами и начинают перешептываться.
— Это все? — спрашивает горбун, когда я замолкаю.
— Да.
Целую минуту длится гробовая тишина. Потом откуда-то из угла, из-за пианино доносится возмущенный женский голос:
— Да что вы его слушаете! Он же подосланный! Штаб-квартиру Дибенко брать — нашел идиотов!
— Он знает что говорит! — заступается за меня Шурка. — Он — дайвер!
— Ха! Дайвер! — ухмыляется бдительная женщина. — Какой там из него дайвер! У него же «Виндоус-2000» на лбу написано!
— Но-но!.. — возмущается растерянный Маньяк. — Я…
— Успокойся, Шурик, сядь, — твердо говорит Дос. Седовласый поворачивается ко мне и качает головой:
— Бабу не проведешь. Баба — она сердцем чует…
На лице его снова расплывается та самая, убийственно ласковая ухмылка:
— Обмануть нас хотел… Дури-илка «экстишная»!
Укоризненно цокает языком:
— Думал, мы не знаем дайверов? У вас что в «Майкрософте» — одни придурки? Или мы на придурков похожи?
— Да нет, что вы, — торопливо заверяю его. — Абсолютно никакого сходства!
Дос вздыхает:
— Череп, дружок, подойди ближе, пожалуйста. Пускай он увидит напоследок, как выглядит настоящий дайвер.
Несмотря на всю пиковость ситуации, едва сдерживаю нервный смех. Это даже становится забавным. Окидываю почтенное собрание любопытным взглядом: кого же из них поставят мне в пример?
И вдруг замечаю, что из-за стола встает… тот самый покрытый наколками двухметровый громила нестандартной ориентации.
Хорошего они мнения о дайверах!
Череп приближается вальяжной неспешной походкой, и к своему ужасу, я обнаруживаю на его волосатой груди свежую татуировку: «Не забуду Леонида!» Рядом — проткнутое стрелой маленькое сердечко. И когда ж он, гад, успел!