Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - страница 11

В обзоре международных событий, сделанным перед депутатами Государственной думы 10 мая 1914 г., министр попытался представить в позитивных тонах обострившуюся на Балканах обстановку. Так, он утверждал, что Россия вступила «в более спокойную пору и, хотя еще остается упорядочить многое, однако уже нет той напряженности, которая еще недавно вызывала серьезные заботы»^>33.

Дав высокую оценку союзу с Францией и «дружбе» с Англией, Сазонов подчеркнул, что Россия продолжает «стремиться к поддержанию давнишних дружеских отношений с Германской империей». Тем не менее он отметил, что «за последнее время было несколько случаев, когда казалось, что эти отношения могут омрачиться, и, если удалось избежать нежелательных последствий подобных инцидентов, то лишь в силу именно упомянутой давнишней дружбы между Россией и Германией и стремлению их правительств и на будущее время сохранить таковую. В этом стремлении правительства, к сожалению, не всегда встречают должную поддержку со стороны печати по обеим сторонам границы. Поддержание тревожного состояния в обществе без достаточного на то основания неразумно, а может быть при известных обстоятельствах и опасно. Поэтому я не могу не высказать пожелания, чтобы печать как германская, так и русская, прекратила бесплодную полемику и более спокойно обсуждала вопросы, касающиеся взаимных наших отношений (в начале 1914 г. в прессе обеих держав вспыхнула ожесточенная полемика, достигшая к середине февраля такого накала, что получила название «газетной войны». – Прим, автора)».

Майская речь С.Д. Сазонова в Государственной думе, составленная в «обтекаемых», «успокаивающих» тонах, удивительно напоминает другой, гораздо более поздний документ из истории советско-германских отношений – Сообщение ТАСС 13 июня 1941 г., в котором излагалась позиция руководства СССР в отношении Германии. В нем, в частности, утверждалось, что «СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными», а также то, что, «по данным СССР, Германия неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям»^>34.

К сожалению, как «розовая» тональность майской речи 1914 г., так и «успокоительное» сообщение июня 1941 г. не соответствовали реальной действительности, а отражали лишь трагический просчет руководства императорской России и Советского Союза.

В июле 1914 г. разразился очередной балканский кризис. Вечером 15 (28) июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну и сразу же приступила к боевым операциям. Германия солидаризировалась с союзницей и предупредила, что поддержит ее в случае выступления России.

18 (31) июля германский МИД обратился к российскому правительству с грозным предупреждением, в полночь на 19-е последовал немецкий ультиматум, а вечером 19 июля (1 августа) Германия объявила России войну.

В российских источниках подробно описано, как германский посол Фридрих Пурталес заплакал, вручая Д.С. Сазонову вечером 19 июля /1 августа 1914 г. ноту с объявлением войны. Интересно здесь и то, что ноту вручили в двух вариантах – на случай отказа России выполнить германские требования и на случай согласия с ними. Второй вариант давался в скобках и его забыли вычеркнуть при передаче ноты.

Ниже ее текст – в скобках курсивом то, что не было вычеркнуто: «Императорское Правительство старалось с начала кризиса привести его к мирному разрешению. Идя навстречу пожеланию, выраженному Его Величеством Императором Всероссийским, Его Величество Император Германский в согласии с Англией прилагал старания к осуществлению роли посредника между Венским и Петербургским Кабинетами, когда Россия, не дожидаясь их результата, приступила к мобилизации всей совокупности своих сухопутных и морских сил. Вследствие этой угрожающей меры, не вызванной никакими военными приготовлениями Германии, Германская Империя оказалась перед серьезной и непосредственной опасностью. Если бы Императорское Правительство не приняло мер к предотвращению этой опасности, оно подорвало бы безопасность и самое существование Германии. Германское Правительство поэтому нашло себя вынужденным обратиться к Правительству Его Величества Императора Всероссийского, настаивая на прекращении помянутых военных мер. Ввиду того, что Россия отказалась