Дирижер - страница 23

Обрадованная Лия вернулась в ресторан. Она ничего не успела сказать, а Санат словно знал о решении директора и подбодрил девушку, вставив музыкальные такты Паганини в современную песню.

За одним из столиков Лия увидела своих двоюродных братьев по материнской линии: Георгия и Ираклия Давиташвили. Те призывно махали ей руками. С ними за столом находился кто-то третий.

– Ты знаешь, кто с нами? – вопрошал возбужденный Ираклий, усаживая Лию за столик.

– Федор Черенков! – радостно гаркнул Георгий.

Лия слышала это имя и по возбужденному состоянию братьев, любителей футбола, поняла, что перед ней известный футболист. Она решила продемонстрировать свою осведомленность.

– Сейчас в Испании чемпионат Мира.

– А Федора не взяли. Тренеры – козлы! – откликнулся Ираклий.

– Им же хуже будет! – пригрозил Георгий.

– Зато я в отпуске. На море, – ответил футболист бесцветным голосом.

– Вчера Черенкову машину помяли. Он обратился на нашу СТО «Южная». Приемщица, дура, даже не поняла, кто перед ней. – Ираклий загнусавил, передразнивая приемщицу: – У нас очередь на три месяца.

– Хорошо, что я оказался рядом. Завтра твоя машина будет, как новенькая, – заверил футболиста Георгий.

Лия знала, что оба брата числятся на станции техобслуживания кладовщиками, но отец их использует для более серьезных дел. Что-то связанное с поставкой левых запчастей и даже разборкой краденных автомобилей, но она старалась не думать о том, как отец зарабатывает большие деньги. Он ей ни в чем не отказывает.

Музыканты объявили десятиминутный перерыв. Братья принялись обсуждать начавшийся чемпионат Мира по футболу, Лия поспешила к сцене.

– Портновский дал добро, – сообщила она руководителю ансамбля. – Я готова прямо сейчас.

Коваль с трудом сдержал недовольную гримасу и махнул рукой:

– Только на время перерыва.

Он ушел. Ободренная Лия пропела:

– А мною заполняют перерыв. – Она взяла скрипку и кивнула Санату: – Погнали, как репетировали.

Они сыграли каприс Паганини, чем несказанно удивили и заинтересовали публику. Последующие озорные импровизации на темы популярных песен подняли гостей из-за столиков. Скрипачка местами использовала цыганские мотивы. Люди танцевали и выражали одобрение новому звучанию.

Вернувшийся Коваль удивился прибавлению купюр в коробке для парнаса, но благодарить незваную гостью не стал. Лие пришлось покинуть сцену. Она вернулась за столик.

Братья Давиташвили изумленно таращились на родственницу. Санат слышал их недовольство.

– Это что было, сестренка? Вчера – понятно, папу порадовала, а сегодня зачем полезла на сцену? – недоумевал Георгий. – На кой тебе играть в кабаке!

– Дяде Отару не понравится, – покачал головой Ираклий. – Дома играй сколько хочешь.

– Вы предлагаете тренироваться дома? – переспросила Лия и перевела взгляд на футболиста. – Тот, кто умеет играть, должен играть на публике. Разве не так?

Черенков посмотрел в глаза девушки и кивнул:

– Для вас сцена, как для меня футбольное поле. Без него… – Он потупился и скомкал салфетку.

Официантке Ломакиной тоже не нравилось присутствие красивой девушки на сцене рядом с тем, кого она считала своим парнем. Лана видела какими глазами Санат смотрел на чертову скрипачку и слышала, как вдохновенно выступает пара. В музыке они раскрылись друг перед другом, обнажив истинные чувства. И эти чувства выходили за рамки простой любви к музыке.

В следующий перерыв Лия снова взялась за скрипку. Она не пыталась что-то доказывать недовольным братьям, она просто исполняла то, что ей нравится на любимом инструменте. Для себя, для удивительного клавишника, с которым они были на одной душевной волне, и для публики. Пусть пьяной, пусть необразованной, зато отзывчивой и легкой на подъем.

Ломакина, проходя мимо сцены, бросала яростные взгляды на бесстыжую скрипачку: чтоб ты провалилась со своей пиликалкой!

Санат не замечал беспокойства Ланы. Он был поглощен новым музыкальным наблюдением. Синтезатор, как аналог фортепиано, хорошо сочетался со струнным инструментом. Он дополнял и облегчал игру Лии на электроскрипке. Вместе они добивались нового качества звучания. Это чувствовали слушатели, а Лия после каждой композиции благодарила его восторженным взглядом.