Дисперсия - страница 18

Она снова взяла в руки мел и спокойно написала: «Ты уверен, что успеешь распространить эту новость среди горожан?»

– Да, – без промедления написал он.

– Как быть со сторонниками миссис Кенворт? – возразила Элис. – Легко ли будет убедить их твоими доказательствами?

Он сделал паузу, затем начисто вытер доску и написал в ответ: «Переубедить их я не смогу, но они слишком малочисленны, чтобы решить исход голосования».

Ответ не удовлетворил Элис, но ничего другого она предложить не могла.

– Еще один раунд? – написала она. – И потом ты передашь новости митонцам, независимо от исхода?

– Да, – ответил он.

Прежде, чем отнести препараты обратно в шестиугольный кабинет, Элис перенумеровала их своим секретным ключом; таким образом, более ранние заметки не наведут исследователей на мысли об ожидаемом результате. Чувство вины от собственного нежелания доверять своим коллегам сошло на нет; любая стратегия, повышавшая благонадежность наблюдений, или выявлявшая какие бы то ни было пристрастия, стоила затраченных усилий.

Сейчас Элис видела лишь собственную мать и мистера Уоррена, но хотя остальные участники исследования выглядели, как жестикулирующие в воздухе ювелирные украшения, в ее воображении все они передвигались по огромному, темному бальному залу, где каждую пару освещал собственный источник света, так сильно слепивший глаза, что они попросту не могли взглянуть в другой конец комнаты и хотя бы мельком уловить прочих танцоров. Ее отец танцевал с миссис Бэмбридж, а мистер Гревелл – кружился в вальсе с миссис Коллард. В действительности эта занятная фантазия не отражала всего великолепия умопостроений Тимоти, но именно он ввел в обиход танцевальную метафору, а Элис была более, чем готова принять ее в качестве замены, которую могли охватить своим умом простые смертные, не обладавшие навыками мышления в двенадцати измерениях.

– На этот раз ты случайно не подбросила туда образцы, взятые у бродячих кошек? – с ехидством спросила ее мать, делая первый набросок.

– Бродячие кошки для этого бы не подошли – пришлось бы брать домашних, – ответила Элис. – С бродячими животными никогда не знаешь наверняка, из какой они фракции.

По ходу наблюдений она пыталась оценить настрой исследователей, исходя из их манеры письма – ритм, паузы, обдуманность. Злились ли они, были ли в замешательстве или чувствовали, что их гипотезы получили заслуживающее того оправдание? Тимоти не дал им четких прогнозов; гипотетическая седьмая фракция была слишком плохо определена, чтобы вписаться в систему остальных шести. Но доказательства того, что Элис не справилась со своими обязанностями, заразив образцы веществом из Салтона или Риджвуда, будет опираться как на справедливость теории Тимоти, так и на определенную удачливость незваной фракции. Ведь наблюдать аномальную ткань могла лишь одна из трех танцующих пар, и две из них по-прежнему не имели противоречий с гипотезой о заражении. Они, возможно, решили бы этот вопрос, проведя через неделю дополнительный круг ревизий, но избирателям Митона от этого не будет никакого толка.

В записях ее отца была зачеркнута одна строка. Что это означало? Элис видела, как он настраивал микроскоп, поворачивая рукоятку, которая поднимала и опускала тубус устройства. Стал бы он лгать о результатах наблюдений ради защиты собственной репутации? Лишь бы отсрочить крах своей теории? Почему она не родилась от камня – ведь тогда Элис могла по очереди встать рядом с каждым из шести исследователей и увидеть ровно то, что видели они?

Когда тетради с записями были собраны, Элис замешкалась, чувствуя неготовность взять их в свои руки. Стенограферы писали, оставляя слой чешуек на грубых листах волокнистого материала, игравшего роль книжных страниц; чтобы повредить поверхность, достаточно было провести по ней кончиком пальца. Занимаясь подготовкой предметных стекол с препаратами, она думала, что приняла все меры предосторожности, но разве ее собственная беспечность не была более вероятным объяснением, чем результаты, указывающие на истинную природу заболевания? Образцы собственных тканей она поместила внутрь предметных стекол на день позже, чем образцы Тимоти; это уже могло объяснить, почему один из препаратов оказался чистым, а другой – нет.