Дистопия М. - страница 3

За пять дней дом обнесли рвом глубиной в несколько метров.

На дне черная жижа, края осыпаются, куски разрушенного асфальта падают вниз и тонут с влажным причмокиванием.

Е. не удивился. Он ждал чего-то такого, подлости от братьев О. Братья строят высотки на месте старого города, снесенного за одну ночь. Снесли, вывезли мусор на свалку и стали рыть котлованы, вбивать бетонные сваи, строить с невиданной скоростью сразу двенадцать домов. За месяц – двадцать три этажа, и стройка не останавливается, идет круглые сутки. Снесли все, сотню домов – кое-где вместе с жителями, и лишь один дом не тронули – дом Е. Его взяли в кольцо, а теперь обнесли рвом. У братьев нет разрешения. Подумать только – у главных людей в городе, близких к М., нет бумажки на снос ветхого дома с дырами в крыше, а все потому, что сто лет назад здесь жил поэт, чьи стихи нравятся М. Поэт жил в комнате, где живет Е., пил до белой горячки и писал стихи о любви. В двадцать семь он повесился, а может, ему помогли – те, кому он мешал, как это водится у поэтов. Следующие семьдесят лет его запрещали, а М. разрешил: М. любит искусство, так о нем говорят, а так оно или нет, никто точно не знает. Может, и братья не знают, хоть и близки к М. Нетрудно представить, как они злы. Впервые за много лет им кто-то мешал, какой-то мертвый поэт, которого сами бы вздернули, будь такая возможность – жаль, что он уже мертв.

Дом поэта и Е. – в центре круга, на месте дома тринадцать по замыслу братьев О. Они получат свое, можно не сомневаться. Снос последнего дома – мелкий вопрос, поэтому Е. удивлен, что дом еще цел, хоть и окопан рвом. Что-то пошло не так. М. все разрешает братьям, на все закрывает глаза, а тут какая-то мелочь, вопрос одной подписи или легкого кивка головой. Если бы М. хотел, он сделал бы тут музей, отреставрировал дом, воздал по заслугам поэту – но за минувшие тридцать лет дом ни разу не ремонтировали, никто не пришел от М., а самовольный ремонт был строго-настрого запрещен. Культурная ценность. Дыры в крыше, плесень в углах, сыплющаяся на голову штукатурка – люди ко всему привыкают, привыкли и к этому, выбора у них не было.

Е. обошел дом по кругу. Ров то сужается, то расширяется, от полутора метров до трех – страшная черная пасть ждет свою жертву, чтобы съесть ее, утопить в черной жиже, засыпать землей и асфальтом.

Е. подошел к краю рва у самого узкого места. Был бы Е. помоложе, поздоровей, прыгнул бы не разбегаясь, но он не молод и не здоров и не знает, сможет ли перепрыгнуть с разбегу. Он ослаб. Он ходит медленно и с одышкой, а ноги болят, стоит немного пройти. Он вынужден останавливаться и отдыхать. Боль появилась недавно, месяц назад, покалывание, которое он мог игнорировать, но с тех пор стало хуже. Боль мешает ходить. Она мешает работать. Чтобы успеть на смену, Е. рано выходит из дома, но все равно опаздывает, поэтому ему снижают зарплату, без разговоров. Е. все знает, все понимает. Он не сказал им о боли, чтоб не дать повод избавиться от него, но однажды они узнают и уволят его, что давно хотят сделать. В очереди сто кандидатов, готовых работать шесть смен в неделю за меньшие деньги, они ждут не дождутся, когда он умрет, сляжет или исчезнет – как многие здесь исчезают, в городе М. Люди в очереди не злы, нет, просто работы нет, а все хотят есть. Голодного нельзя обвинять в том, что человеческое в нем отмирает.

Е. опаздывает. Выбора у него нет.

Отступив назад и прижавшись спиной к замшелой стене дома, он набрал в легкие воздуха, выдохнул и побежал.

Рывок, толчок, прыжок – Е. на другой стороне. Не сумев сохранить равновесие, он упал на асфальт и разбил в кровь колени, но это мелочи. Главное, перепрыгнул.

Поднявшись на ноги и обернувшись, Е. посмотрел на дом. Жалкое зрелище. Е. понимает тех, кто хочет его снести. Скоро он сам развалится. Дряхлый, косой, врос в асфальт по окна первого этажа. Жители этого этажа, с которыми он не знаком, выходят на улицу через окна и так же заходят назад, им так удобней. Утром всех ждет сюрприз от братьев О. – хотел бы он видеть их лица, растерянные и испуганные, а, впрочем, нет – предсказуемое неинтересно. Кто-то умрет с голоду, кого-то сожрет ров, другие же выживут, приспособившись. Человек ко всему приспосабливается, а если нет, то – погибает.