Диверсант. Дорога домой - страница 6
Но тогда почему они говорят по-русски?
Или я вдруг выучил немецкий?!
Ничего не понимаю!
Тем временем меня доставили к огромной площадке, находившейся в глубине лагеря, явно в самом тылу, где находились только палатки. Где-то недалеко урчала техника и слышались голоса.
Посреди площадки стояла широкая доска с вбитыми цепями по краям. Я попытался упираться, но гренадёры довольно быстро, а самое главное, сноровисто уложили меня на неё и приковали руки. Затем так же сделали и с ногами.
Кляйн вместе с Вольфом подошли ко мне.
– Ну, хочешь сказать что-то перед тем, как палач займётся тобой?
Я с ненавистью посмотрел на обоих. Как же всё это мне было знакомо! И поэтому спрашивать у них о том, что здесь творится, теперь было явно бессмысленно. Как и просить что-то.
Да и умолять не собирался вовсе!
Не в моих правилах!
Я сжал кулаки. Главное – это выдержать! Потом разобраться, куда я попал, и тогда отомстить. То, что нахожусь уже не в своём мире, я понял.
Не дурак!
Немцы, африканцы, Великий Рейх. Что-то случилось, и я вместо того, чтобы умереть, попал в какой-то театр абсурда.
«А может, это ад?»
Мысль мелькнула и пропала.
«Бред!»
Я поднял голову:
– Какой сейчас год?
Вольф недоумённо уставился на меня, а Кляйн едва не поперхнулся сигаретой. Вопрос явно поставил их в тупик.
– Две тысячи восемнадцатый, конечно! Ты что, совсем спятил?!
Я ничего не сказал, только покрепче сжал кулаки, потому что в этот момент увидел своего палача.
Толстый фриц с обвисшим животом, мясистым некрасивым лицом и с огромным кнутом в правой руке.
Твою же мать!
Меня быстро раздели. Я почувствовал, как лёгкий холодок принялся гулять по спине, приятно щекоча обнажённую кожу.
Ничего, сейчас согреюсь!
Кстати, форма на мне была привычно зелёного цвета, только с какими-то непонятными знаками различия и большой красной полосой на рукаве. Интересно…
Вжих!
Резкая боль выбила мысли о форме, о холодном ветре, да… обо всём выбила!
Я бы ужом извернулся, но помешали связанные руки и ноги.
«Ох!..
Как же больно!»
Вжих!
Второй удар оказался ещё больнее.
Я заорал.
Матом…
Вжих! Вжих! Вжих!
На шестом или седьмом терпеть сил не осталось. Слёзы катились градом, пот заливал глаза, а на спине всё горело огнём. Казалось, что с меня снимают кожу живьём.
И, наверное, со стороны оно так и было.
Спина превратилась в один сплошной комок боли. Настоящий оголённый нерв!
Не помню, когда вырубился.
Просто перестал чувствовать, и всё. Нервы отключились, как и сознание. А палач всё продолжал и продолжал наносить удары…
Вжих! Вжих! Вжих…
Сознание возвращалось медленно. Сперва перед глазами замелькали какие-то тени, послышались странные звуки… Нет… хрипы…
Я не понял, кто их издаёт, и только спустя несколько секунд догадался, что это я сам. Со стоном открыв глаза, увидел нечёткий силуэт, который смешно дёргал руками и, кажется что-то кричал. Но было непонятно, что. Звуков не было…
Я закрыл глаза.
Так прошла вечность.
Почувствовал, как надо мной наклонились.
– …свинья ещё дышит!
Голос раздался неожиданно.
– Он крепкий, герр Кляйн!
Говорившего я узнал по голосу. Вольф… Сукин сын! Ничего, настанет праздник и на моей улице… Я заскрипел зубами.
– Что с ним делать?
– Ты что, глухой, ефрейтор?! Я же сказал – в штрафной батальон его! Там он точно сдохнет!
– Может, его здесь добить?
Я увидел, как Кляйн повернулся к моему напарнику по пулемёту.
– С чего ты стал проявлять такое милосердие, Вольф? Запомни, этот русский – никто! Свинья, червь, да кто угодно… только не человек. Он недостоин такой смерти! Пусть лучше сгниёт там. – Кляйн ткнул рукой в сторону фронта. – В грязи! В дерьме! Мало мы их давили… Ничего! Скоро последние из них сдохнут…
– Но рабы нужны всегда!
– Больше нет. Ты ещё не в курсе, но принято решение об окончательном уничтожении этих недочеловеков. Они отыграли свою роль! Мы и так дали пожить им лишние семьдесят лет. Фюрер издал приказ. Секретный приказ…
Я быстро забыл про боль и навострил уши.
– Об этом ещё мало кто знает. Только СС и разведка. Как только разберёмся с чёрными дикарями, слугами этих выродков из Американских Свободных Штатов, мы покончим с этими азиатами окончательно.