Дмитрий Донской - страница 4

Дмитрий получил в наследство от отца Московское княжество, а 30 лет спустя оставил сыну еще сырое и рыхлое, но уже узнаваемое Московское государство. Он в несколько раз расширил территорию своих владений и усовершенствовал систему управления ими. Он первым из русских князей «татарского периода» начал чеканить собственную монету. Он почувствовал себя русским царем — самостоятельным правителем независимого и сильного государства.

Воспитанный заядлым книжником митрополитом Алексеем, он не только знал назубок Священное Писание, но и чувствовал себя Божьим избранником, «русским царем Давидом». Его тяжелая судьба — ужасы «черной смерти», раннее сиротство, одиночество в семье, множество врагов и завистников, предательство друзей — указывала на особое призвание. Библия говорила Дмитрию: таких, как он, Бог создает для какой-то особой миссии.

Это ощущение избранности, «крыльев за спиной», порой порождало у Дмитрия излишнюю самоуверенность. Он брался за такие задачи, решить которые не имел достаточно сил, — освобождение от власти Орды, автокефалия Русской церкви, объединение всех княжеств Северо-Восточной Руси, династическая уния с Литвой. За эту княжескую самоуверенность Руси приходилось платить дорогую цену. В итоге в «послужном списке» князя на каждую «благодарность» приходится по «выговору»…

Несколько пояснений «технического» характера. Историческая биография — это прежде всего исследование, выполненное по законам исторической науки. В нашей книге мы обильно цитируем летописи и другие письменные источники. Мы надеемся, что это поможет читателю не только убедиться в обоснованности наших характеристик, но и «вжиться» в историю, услышать музыку тех далеких времен. Древнерусский язык отличался от современного русского языка главным образом словарным запасом и многообразием глагольных форм. Прошедшее время в нем выражалось при помощи четырех форм: аориста, имперфекта, перфекта и плюсквамперфекта. Для тех, кто владеет английским языком или, скажем, латынью, такая ситуация хорошо знакома.

Проникновение в древнерусские тексты отчасти напоминает проникновение в древнерусскую живопись: от первоначального шока — к постепенному узнаванию, от узнавания — к пониманию, от понимания — к восхищению. Стремясь облегчить читателю этот путь, мы при необходимости даем в скобках перевод уже забытого древнерусского слова на современный язык.

Профессиональный взгляд на историю основан на трех «китах»: источниках, историографии и проблемном подходе. Что касается историографии вопроса, то здесь следует отметить одно удивительное обстоятельство. Существует огромное количество исследовательских работ, посвященных «эпохе Куликовской битвы» и «памятникам Куликовского цикла» (137, 15). Один только их перечень может составить толстую книгу. Помимо научных трудов, имеется также целый ряд литературных произведений, посвященных Дмитрию Донскому и Куликовской битве. Классикой историко-биографического жанра стала книга о Дмитрии Донском писателя Ю. М. Лощица, выходившая ранее в серии «Жизнь замечательных людей». Однако среди этого изобилия литературы нет ни одной обстоятельной научной биографии князя. Редкие юбилейные статьи мало меняют общую картину. Жанр исторического портрета вообще не пользуется вниманием в нашей исторической науке. (О причинах этого явления нужно говорить особо.) А между тем это своего рода долг историка перед прошлым и настоящим, который мы и хотим исполнить настоящей книгой в отношении одного из великих строителей России.

Следуя законам научного цеха, мы приводим ссылки на источники и труды исследователей, результатами которых мы пользуемся. Принятая нами система сносок состоит из двух цифр, помещенных в круглых скобках. Первая цифра — номер данной книги или статьи в списке источников и литературы в конце книги, вторая цифра — номер страницы.

Почитай отца твоего и мать твою.

Исх. 20, 12