Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов - страница 7

5 мая. Воскресенье.

Трубецкие отправились в Свенцяны, а я – в Поставы. В местечке есть школа на 100 учеников. Есть квадратная площадь, застроенная лавками. Торговля, кажется, не бойкая, но заведующий училищем мне заявил, что 9-го числа будет ярмарка и тогда я увижу, как все оживится. Он пригласил меня на этот день обедать. Я возвратился домой обедать и немного спустя получил приказ ночью выступить. Нам предстоял еще один смотр.

6 мая. Понедельник.

Лукашевщизна. Я выступил в 2 часа ночи и в 9 часов остановился на очень тесных квартирах.

8 мая. Среда.

Я был дежурным и, отправившись с рапортом, узнал, что великий князь еще не дал нам никакого определенного приказа относительно смотра, но что наш командир нас передвинул для того, чтобы быть наготове, когда будет дан приказ. Уже третий день наше положение из рук вон плохо, мы лишены всего.

9 мая. Четверг.

Мацковичи, помещичий дом. Нас разместили немного лучше, недалеко от местечка Лынтуны, где предстоял смотр великого князя. Штаб полка остался в Комае. Выступая из Лукашевщизны, я заметил, что у меня был дезертир.[39] Это меня очень расстроило. Арендатором д. Мацковичи был некто Буйневич, его сестра была бы недурна собой, если бы не рыжие волосы.

10 мая. Пятница.

Я плохо спал. Погода была отвратительная. Мне нездоровилось.

11 мая. Суббота.

Владелец деревни Мацковичи Чехович нанес мне визит. Я получил письмо от г-жи Б. и послал Луку в Свенцяны сдать мои письма на почту. Мне неизвестно место стоянки Литовского полка, поэтому я лишен возможности повидаться с моим двоюродным братом Николаем, которого я не видел с самого Петербурга.

12 мая. Воскресенье.

Явился к нам Бибиков провести с нами вечер и остался ночевать, это было сверх ожидания. Он надоедлив до невозможности.

13 мая. Понедельник.

Письмо, полученное мною сегодня от г-жи Б., несколько успокоило меня и восстановило мне хорошее расположение духа, расстроенное присутствием Бибикова. Получен приказ: завтра выступить вновь в Лукашевщизну. 15 мая должны были состояться маневры в Лынтунах в присутствии великого князя.

14 мая. Вторник.

Лукашевщизна. Переход был нетрудный, но очень неприятный из-за дурной погоды. Мы выступили в 4 часа утра при сильном ветре и снеге. Наши квартиры оказались не очень удобными.

15 мая. Среда.

В 5 часов мы отправились в Лынтуны. К прибытию великого князя выступили через лес и развернулись на равнине между лесом и местечком. Маневры были очень удачны, великий князь остался очень доволен, он лично мне это сказал. Я желал бы меньше почета, но больше отдыха. Холод был собачий. После маневров я со своей ротой возвратился в Лукашевщизну; накормил здесь солдат, отправился снова в Мацковичи.

16 мая. Четверг.

Ввиду дороговизны чая наша компания решила отказаться от него. Я занялся постройкой барака в нашем громадном дворе.

17 мая. Пятница.

Мы с князем Александром Трубецким были у Писарева, который находился в Кородине – имении графа Силистровского. По пути, проезжая через Комай, мы встретили полковника Криднера, который в этот раз отнесся к нам очень благосклонно. Путь от м[естечка] Комай до Кородины чудный, лежит через березовый лес. М[естечко] Комай расположено на возвышении, и поэтому его прекрасно видно. Офицеры 3-й гренадерской роты поместились вместе с полковником Писаревым, и мы обедали все вместе очень весело. Нелюдимый полковник Криднер тоже пришел к нам, но наступили сумерки, надо было думать о возвращении в Мацковичи.

19 мая. Воскресенье.

Погода немного улучшилась. Я отправился в м[естечко] Комай. Когда приблизился, процессия выходила уже из церкви, и я зашел к Жадовскому.[40] Он повел меня в катакомбы, находившиеся под двором жилого дома. Своды кирпичные. В сводах изредка отверстия, которые пропускают слишком мало света для того, чтобы можно было обойтись без факелов и без проводника. Уверяют, что когда-то эти подземелья служили тюрьмой. К обеду я возвратился домой. Одна из моих лошадей ударила кучера в голову, но, к счастью, не опасно, рана легкая.

20 мая. Понедельник.

Чичерин зашел ко мне объявить, что он просил полковника Криднера поместить меня к нему на квартиру. По его словам, находившийся там же кн. Голицын