Дневник, 1891 г. - страница 10
Разумно одно: будьте совершенны, как отец ваш. Совершенство же это в чистоте, это потом в любви. Вывод. Прежде чистота, потом сохранен[ие] других жизней. А то наша научная холодная забота о сохранении жизней, при полном отсутствии, не говорю, любви, но первых требований нравственности — чистоты, благоволения.
Сохранять жизнь младенцев, больных, сумашедших. Зачем? Незачем. Не сохранять жизнь, а любить их, делать им добро.
2) Во сне видел тип неясности, слабости: ходит, спустивши кисти рук, мотает ими, как кисточками.
3) Попову писал письмо и не дописал вот чего: мы страдаем от недовольства собой. И слава Богу. Нельзя нам не страдать, и надо нам страдать, и хорошо нам страдать. — Утешенье то, что прежде в тех же условиях мы тоже страдали, но страдания наши были мучительны, страдания наши выражались недовольством другими, ненавистью; теперь же они выражаются недовольством собою, отвращением к себе. И это страдание носит в себе утешение, жить легче.
4) Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, и[бо] я к[роток] и с[мирен] с[ердцем], и н[айдете] п[окой] д[ушам] в[ашим], и[бо] и[го] м[ое] б[лаго] и б[ремя] м[ое] л[егко] е[сть]. Это самое говорит добрый хозяин лошади, запрягая ее, научая ее не биться, не торопиться, а мягко влегать в хомут и везти, п[отому] ч[то] хомут мягкий и воз нетяжелый. Ах! всё забываешь и всё бьешься!
5) Писал Файнерм[ану] и тоже не дописал о принципах, о разнице принципов и веры. Он писал про это, совершенно отвергая принципы, т. е. рассудочные определения жизни. Он не прав. Надо б написать ему: рассудочная деятельность, определение вперед поступков, правила жизни нельзя отвергать, как нельзя отвергать того, что для того, чтобы ходить, надо не только отталкиваться одной ногой, перенося тяжесть вперед, но надо прежде еще заносить вперед ногу. И то и другое нужно для движения. То же, что Ф[айнерман], пишет нынче и Б[ирюков].
6) Вчера, ехавши в Тулу, думал, и сам не знаю, грех ли то, что думал, — думал, что я несу тяжелую жизнь. Живу я в условиях, обстановке жизни чувственной — похоти, тщеславия, и не живу в этой жизни, тягощусь всем этим: не ем, не пью, не роскошествую, не тщеславлюсь — или хотя ненавижу всё это, и эта ненужная, чуждая мне обстановка лишает меня того, что составляет смысл и красоту жизни: общение с нищими, обмен душевный с ними. Не знаю и не знаю, хорошо ли делаю, покоряясь этому, портя детей. Не могу, боюсь зла. Помоги, Отец.
7) Как легко мы говорим, что простили>22 обиды. 3-го дня Ваничка ударил К[узьку]. Я сказал, что он дурной мальчик. Он обиделся и был не в духе и стал избегать меня и говорить, что он не будет ходить со мной, не пустит меня в свою комнату. И что ж! Я оскорбился, во мне поднялось недоброе чувство к нему, желание сломить его. Я с видом игнорирования его нарочно прошел в его комнату, в к[оторую] он не пускал.
Нет, трудно нам, порченным гордецам, прощать обиду, забывать ее, любить врагов, даже таких, как милый 3-хлетний сын В[аничка].
8) Читаю письмо нынче еврея о своих гонениях, и он пишет: «Пора» оставить и т. д. Какой прекрасный, искренний оборот. Но стоит его высказать, и сейчас его подхватят и начнут употреблять неискренно, и пропала сила выражения. Прекрасно говорит Шопенгауер: Новое редко бывает хорошо, п[отому] ч[то] хорошее недолго остается новым.
9) Государственная форма теперь есть остаток приемов, кот[орые] нужны были прежде, но теперь уж излишни, в роде того как козлы влезают на стены, на столбы, что им прежде было, но чего им теперь уж не нужно.
10) Путешествия, чтения, знакомства, приобретения впечатлений нужны до тех пор, пока эти впечатления перерабатываются жизнью, когда они отпечатываются на более или менее чистой поверхности; но как скоро их так много, что одни не переварились, как получаются другие, то они вредны: делается безнадежное состояние поноса душевного — все, всякие впечатления проскакивают насквозь, не оставляя никакого следа. Таких я видел туристов англичан, да и всяких. Таковы герц[оги] разные, короли, богачи.
11)Хочешь ли, не хочешь, все-таки каждый из нас живет только для Бога и перед Богом, от к[оторого] он исшел и к к[оторому] пойдет. Все наши заботы о личной жизни, о славе людской, в[едь] это всё ничто иное, как свертки с дороги, по к[оторой] мы посланы, и увлечение, собирание по дороге цветов или ягод. Хочешь, не хочешь, придешь опять к хозяину и шел только по воле его.