Дневник, которого не было - страница 4

В нашей деревне люди стали бояться выходить по ночам и не выпускали детей на прогулки, были и такие, кто хвастался, что не боится эльфов. Молодые и заносчивые парни, не слушая старших, делали вылазки в лес, пребывая в абсолютной уверенности, что стерегут наш покой.

Старейшина деревни отправил к Королю гонца с докладом о набегах, но тот так и не вернулся, и никто не знал — суждено ли ему было вообще добраться до столицы.

Хоть и никто больше не пребывал в покое и безопасности, деревенский народ запугать было не так просто. Все, кто годился для службы, уже отбыли в столицу и поступили в распоряжение своих полевых командиров. Оставшиеся мужчины всеми силами пытались защитить свои дома и женщин, они возводили частокол вокруг деревни, носили для заточки к кузнецу свои пылившиеся мечи, готовили стрелы и копья.

Старейшина деревни Тимберд — краснощекий и широкоплечий мужчина не собирался покидать обжитый и богатый край из-за каких-то «нелепых темных эльфов». Он вдохновлял людей и убеждал их остаться и защищать свои дома. В прошлом он был Командиром отряда в армии Его Величества Ракота, но, получив ранение в ногу в одном из походов на орков, осел в этих местах и стал очень уважаемым старейшиной в нашей деревне. Хоть он за годы отрастил небольшой живот, его военную выправку и горделивую осанку было видно издалека.

Когда же с рудников не вернулся его сын с несколькими приятелями, постаревший разом лет на двадцать Тимберд, попытался организовать отряд сопротивления. Но какое там может быть сопротивление из двух десятков фермеров ни разу не участвовавших в боях и стольких же юнцов, что уклонились от службы? Тимберд тяжело переживал утрату и даже пытался идти в горы на поиски, но они были непроходимыми для людей. После очередного набега на каменоломню в скалы утащили несколько работяг-каменщиков, и Тимберд решил отправить еще одного гонца к Королю с докладом и просьбой защитить «важный стратегический район». Он дал ему самую быструю лошадь, наказав скакать во весь опор. Стояло позднее лето и скоро наступало время сбора урожая, было крайне необходимо позаботится о безопасности фермеров.

Ровно через пять дней деревня была разбужена от какого-то странного шума и голосов. Тимберд, выскочивший на улицу принялся кричать то ли от радости, то ли успокаивая перепугавшийся народ:

— Войска Короля! Войска Его Величества идут!

Король откликнулся на его просьбу!

Кто-то крикнул голосившему старейшине:

— Хорош разоряться, старый дуралей!

Мне бы тоже хотелось, чтобы Тимберд кричал потише, моя мать сумела заснуть только под утро и ее сон был тревожен и короток. Я поправила ее одеяло и тихонько вышла во двор, чтобы посмотреть на них своими глазами.

— Войска Его Величества! — продолжал Тимберд.

Какая-то горластая женщина недовольно крикнула ему:

— Да полно уже! Разбудил всю деревню! — кажется, это была дородная Злата, живущая через три двора.

Деревня и впрямь походила сейчас на растревоженный муравейник, люди высыпали из своих дворов, кое-как одевшись, и поднимались на небольшое возвышение, откуда было лучше видно главную дорогу.

В моем сердце родилась странная смесь тревоги и волнения — среди этих воинов мог быть и мой брат. Для меня было бы настоящим счастьем встретить его снова, но я все бы отдала, чтобы не увидеть его среди тех, кто шел воевать.

Они гордо маршировали по главной дороге, одетые в простые кольчуги и шлемы, скорее похожие на какое-то ржавое старье, а некоторые и вовсе без того. Одинаковые мечи и щиты, на которых был грубо и наспех намалеван простой синей краской герб королевства Дангибир.

Сердце замирало, когда я, напрягая глаза, высматривала своего брата, о, Великий Ваар, ведь это идут совсем еще новички! Они иногда спотыкались и путались ногами в собственных ножнах.

Тимберд, наконец, умолк и бросился догонять первую колонну, от которой уже отделился высокий кучерявый командир, направившийся в сторону деревни. Их было много — человек триста, но я не была уверена, что они смогут защитить нас от набегов. Старейшина с небывалой прытью подскочил к молодому лейтенанту и, раскланиваясь, принялся что-то с жаром объяснить ему.