Дневник Квятика – 1 - страница 4
Понимаю:
– Если таблетки – идти никуда не надо!
Еще сомневаюсь немого, пока в приходит вторая мысль в голову:
– Да и любит ли Он меня?
Ведь палец – я поранил все-таки…
Возразить мне теперь – нечего.
Я знал что я умный.
Да только вот проблема… я знаю что и дебил – тоже.
Поэтому ползу на коленях к иконе, что-бы помолиться.
Коронавирус
Почему я должен бояться коронавируса? Почему должен бегать с безумным визгом и выпученными от ужаса глазами по аптекам – искать повязку? Почему от каждого пчиха за спиной – должен перебегать на другую сторону улицы. Спотыкаясь и оглядываясь… пока наконец не попаду под грузовик.
– Да ну его нах!
Ведь я знаю… когда он придет ко мне – я просто скажу ему – Постой! Не спеши! Я ведь хороший парень! Давай дружить! Покурим вместе по косячку, выпьем по чакушке… Я расскажу пару пошлых анекдотов. Хочешь – про баб? Уверен, мы подружимся…
– А что если не подружимся? – Мелькнуло в голове… вдруг он не мужик а баба?
Но не беда!
Тогда план у меня будет другой.
Я задерну шторы, включу тихую музыку, налью ей шампанского и приглашу на танец…
– Ты не боишься меня? – С изумлением будет спрашивать она, но вместо ответа, мои руки будут лишь нежно обнимать ее за талию… – И вправду, не боишься… – растерянно скажет. Затем чуть подумав о чем-то, положит свою голову мне на плечо. Мы еще немного потанцуем, и я вдруг легонько дуну ей на волосы. – Что? – Спросит она и задрет голову вверх – посмотрит мне в глаза. А в ответ – я чуть улыбнусь краешкам уст, и внезапно прикоснусь губами – прямо ей в губы…
– Ах! – Воскликнет она непроизвольно и закроет глаза.
И лишь музыка с моего патефона – будет звучать еще нежнее… лишь за окном, в ночной тишине будет раздаваться трель соловья… лишь Луна – будет своим светом касаться нашил тел сплетенных на диване…
Но постой!
А если коронавирус не баба, и не мужик? А… оно?
Короче, без половых признаков.
И вот на диване, оно рассмеется мне в лицо и скажет – ты кого мудак вы..бать хотел?
– Да понимаешь… – начну бормотать я растеряно – влюбился просто… разум потерял… да и плевать мне кто ты – баба или мужик… понимаешь, дорогой, ты мне близок почему-то стал… сам не понимаю… душа рвется к тебе…
Оно будет смотреть на меня молча, некоторое время, потом грустно опустит голову вниз, пряча свои воспаленные глаза – от избытка нахлынувших ответных чувств.
Это мне и надо было!
В тот же миг я отскочу в сторону, схвачу марлевую повязку пропитанную антисептиком, пачку бисептола и одеколон…
– Брысь отсюда, нечистая! Пошла вон отсюда, гнида!
– Какой же ты редкий мудак – Удивиться коронавирус подняв голову и посмотрит на меня снова. – Ты разве не знал что лекарств от меня еще не придумали?
– А-а-а! – Буду орать я в ответ и брызгая на него одеколоном. – Нах с квартиры! Нах!
– А ведь говорил мне что любишь меня – укоризненно покачает он головой! – Что душа рвется… Обманывал, что ли?
– Пошло нах уебище лесное!! – Буду кричать я в ответ, а потом начну кидать в него головками чеснока. – Сгинь! Проваливай!
Коронавирус задумчиво улыбнется.
– А знаешь, такого гада как ты – я пожалуй еще не видел… грех такого трогать… редкий урод.
И он направиться к выходу из моей квартиры.
Мне бы радоваться, но его последняя фраза – заденет меня.
– Урод? А ты кто? Ни х..я, ни п..ды! Жаль что не был девушкой – крикну ему в след ему – а то бы вы..бал…
– Действительно, такого мудака я еще не видел… – Процедит он сквозь зубы на прощание и хлопнет дверью.
С всей силой.
Вот так я – не заболею коронавирусом.
Заперев за ним дверь на замок, я отдышусь немного, затем начну приводит комнату в порядок – выключу патефон, застелю диван, задерну шторы, положу на место марлевую повязку. И наконец верну одеколон – на тумбочку.
Хруст костей
Хруст костей будет чуть погодя, а сначала – я проснулся и тут же вспомнил про свидание. Оно ждало меня в 8 вечера.
Немного полежав еще в постели, вдруг перед моим взором всплыл ее светлый облик – очаровательное лицо, простодушное, с русыми волосами. Тело было не худым и не полным. Как раз в моем вкусе.
В душе появилось волнение.
Не буду описывать его подробно – до меня это сделал Пушкин и Лермонтов. Бесполезно конкурировать с ними. Все что осталось мне – это мастурбировать под одеялом.