Дневник молодого специалиста[СИ] - страница 16

Тут я понял, что один сижу, раззявив рот, а мои спутники наминают ужин за обе щеки. И если я не поспешу, то о знаменитой ухе ничего не узнаю, а окорок растает в чужих ртах.

— У Сони, между прочим, музыка играет. И танцевать можно, — вдруг надула губы Муся, оставив своих слушателей хлопать глазами в попытках понять её строфы и подходя к нам.

— Не грусти, барышня! В "Золотом Скакуне" всё это есть и тебя достойно, — сообщил Никодимыч, шельмовски улыбаясь.

— Так пойдёмте туда. Это будет уже десятая моя корчма!

— Десятая? — снисходительно переспросил Никодимыч. — Пошли!

Тут все с энтузиазмом вскочили и опять потащили меня, так что я еле успел прихватить блюдо с окороком. В полумраке не видел, каким путём, но мы тут же оказались на пороге "Золотого Скакуна". Громадный, как медведь, вышибала осмотрел нас, сморщил заросшую, изрытую шрамами физиономию и буркнул что-то невразумительное; но когда увидел на своей ладони монету, неуклюже поклонился чуть ли не до земляного пола, покрытого соломой.

В этой корчме было тоже шумно и приятно, но куда более дымно, хотя и светло. Дымили светильники? Я не сразу привык, немного покашлял, а за это время какая-то тень провела нашу компанию к круглому столу и буркнула мне: "Со своей закуской? Нехорошо!" Никодимыч подмигнул тени, она ответила ему сдержанной улыбкой. Потом принесла кувшины с отличным вином, миску какой-то каши и жареного гуся. Вино исчезло, как вода в пустыне, а вот к еде никто, кроме меня, не притронулся.

Я доел окорок и принялся за гуся, рассматривая нашу компанию, которая в "Золотом Скакуне" выглядела уже немного по-другому: длинные локоны у мужчин исчезли вместе с бородой и усами, штаны и рукава напоминали тыквы, а на головах наших дам были не рога, а вполне милые кудряшки, только почему-то припудренные сиреневой и серебристой пудрой. Да ещё эти высокие каблуки у всех. Вот без каблуков я бы отлично обошёлся!

— Смотрите, там под стеной сам Робин из Козьей пущи, — кивнул Кирилл в сторону соседнего стола.

— Ах! Ох! — отозвались Инна и Муся.

— А кто это? — тихо спросил я.

— Это известный и всеми любимый рыцарь-эльф! — воскликнула разгорячённая Муся. Но увидев, что объект их воздыханий, заинтригованный криком, обратил на них внимание и насторожил острые уши, девушки скромно опустили глаза и покраснели.

— Ха, говорил я, что сюда стоило прийти? — Никодимыч расплылся в широкой ухмылке. — Тут бывают такие знаменитости! А хоть бы и в том углу, смотрите… Знаете кто это? Это Топор, местный палач. А вон там, тот вот, в золотом вышитом кафтане — главный конюший герцога Башнебрамского.

— А там Мартелла, моя тётка, — прошептала Муся, пригнулась и спряталась за Кирилла.

Величественная Мартелла с причудливым сооружением из веток и перьев на голове проплыла мимо нас к двери, как каравелла мимо лодочки, и скрылась за дверями. Муся громко вздохнула:

— Чтоб её гамбергский дракон сожрал! Если бы увидела меня… Дома думают, что я хожу учиться вышивке. Я и хожу… иногда. Но если бы она увидела меня, то об этом полгорода бы услышало!

— А если узнает? — ухмыльнулся Никодимыч, наливая всем в рюмки из бутылки, которую опять принесла тень.

Но Муся не успела ответить, потому что появились четыре парня со странными музыкальными инструментами в руках и начали наигрывать что-то заунывное и громкое. Все вокруг тут же захлопали и затопали, а Никодимыч схватил за руку Мусю и потащил танцевать. Инна сжала мою ладонь:

— Наконец-то! Пошли!

— А как под это танцевать?

— Смотри на других.

Ну, понятно, под такую музыку можно было только прогуливаться взад и вперёд, держась за руки и уступая или не уступая дорогу другим парам и раскланиваясь при этом. Но я был только рад: на высоких каблуках чувствовал себя жутко неуверенно!

Коротышка-музыкант крикнул:

— Перемена! — и прежде чем я успел спросить, почему перемена, ведь здесь не школа танцев, как остроухий рыцарь-эльф схватил Инну за руку и вывел на середину зала. Инна и не думала протестовать, когда он обнял её рукой за талию. И они пошли в танце, тихо разговаривая, а я вздохнул с неменьшим облегчением, чем недавно Муся, и потихоньку вышел из корчмы.