Дневник офицера Великой Армии в 1812 году - страница 23

.

Сураж, 8 августа. Сегодня, в два часа пополудни, вице-король получил приказ выступать. В одну минуту все дивизии заколыхались, и до вечера мы будем уже на дороге в Яновичи. Оставляем в Сураже только второй итальянский линейный полк — он должен дожидаться прибытия бригады Виллата, которая придет только поздно ночью.

Яновичи, 9 августа. Мы двигались все время с разными затруднениями; каждую минуту приходилось останавливаться, чтобы чинить мосты и сделать дорогу возможной для артиллерии и обоза. В довершение бед нам пришлось, вскоре после нашего отправления, выдержать ужасную грозу. Дождь портит дороги, затрудняет движение. Обозы и артиллерия все время в большом затруднении.

10 августа. 9-го вечером дошли только до Яновичей. Мы расположились лагерем вокруг этой деревни по дорогам и полям, очень плохо защищенные от непогоды. Большая часть войска осталась под открытым небом, под проливным дождем. Сегодня утром, когда мы собирались выступать, пришел контрприказ. Только первая и вторая дивизии пойдут в Лиозну; третья же и королевская гвардия останутся здесь; вышедшая из Суража кавалерийская бригада вернется обратно и займет позицию вместе со 2-м линейным полком. Все еще идет дождь.

11 августа. Движемся около Лиозны; кругом равнина, там и сям прорезанная холмами, леса, потоки. Дождь, льющий целый день как из ведра, только увеличивает трудности пути.

Лиозна, 12 августа. Дождь ни на минуту не прекращался; мы устроили биваки на возвышенностях. Теперь мы, не говоря уже о грязи, это неизбежное следствие дождя, стали биваком на болотистой почве, всюду прорезанной маленькими ручейками, впадающими в пруды; это очень тяжелое препятствие для колонны, везущей с собой артиллерию и большие обозы. Для переправы войска служит шаткий, плохо построенный мост, какие можно часто встретить в России на поперечных тропинках... Принц занял господский дом, на расстоянии четверти мили от Лиозны. В маленькой деревушке, приблизительно в двух верстах от Лиозны, проходит главная дорога на Рудню и на Смоленск.

Любавичи, 13 августа. В Любавичи ведет прямая дорога. Мы вышли по ней утром, затем нас вернули и заставили идти по Рудненской дороге. Мы переправились через один из многочисленных маленьких притоков Лучесы; но только свернули с прямой дороги, как заметили, что новая дорога не лучше прежней; дождь сделал ее во многих местах непроездной. Колонны вынуждены останавливаться посреди этой ужасной топи, и мы ждем, пока саперы исправят дорогу или, вернее сказать, проложат новую при помощи фашин, веток и земли. Мы проходим потом через несколько жалких деревушек, расположенных неподалеку одна от другой: все они покинуты, все разорены.

14 августа. Мы получили сегодня утром в Любавичах приказ идти на Расасну, чтобы переправиться через Днепр. По пути местность продолжает быть дикой и пустынной. Разоренные избы попадающихся на пути деревень похожи на разрушенные стойла, а это, по-видимому, единственные жилые постройки. Если дорога, пройденная вчера, была непривлекательна, то нынешняя еще хуже, потому что тянется насыпью через бесконечное болото, в котором мы едва не растеряли половины своей поклажи. После долгих усилий мы, наконец, добрались до Днепра, который греки называли Борисфеном; это имя наводит на серьезные мысли о былых, мрачных временах. Ведь эта река была пределом славы наших предков!

Хотя мы сейчас только союзники великой нации, а не главные лица разыгрывающейся драмы, мы все же не можем без гордости думать, что перейдем через Борисфен. Честолюбие в человеке, как воздух в природе; уничтожьте его в нравственной области, уничтожьте воздух в области физической, и движение остановится.

Но Борисфен в том месте, где мы перешли его, только жалкая маленькая речка с крутыми берегами, поросшими небольшими деревьями. Кто не знает громадности этой реки, не представляет себе, какое пространство она орошает, тот при виде ее почувствует разочарование. Понятно, что у нас было о ней совсем другое представление.

Сообщают, что Наполеон вчера вечером прибыл в Расасну в ту минуту, когда кончали наведение мостов. Он выехал из Витебска накануне ночью. Три дивизии Даву и корпус Груши первыми перешли реку на рассвете. Мы с императорской гвардией располагаемся на левом берегу. Император велит разбить себе палатку перед Расасной.