Дневник офицера Великой Армии в 1812 году - страница 42

За поджигателями появляется масса жителей, оставшихся в надежде на возможность грабежа. Замки сломаны, двери вышиблены, магазины, которым грозит пожар, разграблены. Прежде всего истребляются сахар, кофе, чай; затем — кожи, меха, материи и различные предметы роскоши.

Солдаты исполняли до сих пор приказы начальства, они заняты были тушением пожара и спасением кусков сукна, драгоценностей, тканей, самых дорогих европейских и азиатских материй и товаров. Но теперь, зараженные примером грабящего на их глазах народа, они сами с увлечением начинают все расхищать. Мучные, водочные и винные магазины разграбляются прежде всего. Да и что же, говоря откровенно, делать, когда городу непрестанно грозит пожар? Разве солдат в нем виновен? Не исходит ли проект сожжения города от русского правительства? При таких условиях расхищение является неизбежной местью.

Нет, солдаты совсем не грабили, пока не убедились, что поджигают сами русские. Разве можно назвать преступлением то, что они захватывают вещи, никому больше не нужные, которые сгорят и в которых они, всего лишенные, крайне нуждаются? Если бы жители не бежали, город не потерпел бы никаких убытков.

Среда, утро. В центре города нет ни одного уцелевшего от огня магазина, кроме книжного и еще одного в помещении Управы благочиния. Смола, водка, купорос, самые дорогие товары — все горит. Потоки огня вырываются из этого огромного костра, увенчанного густой тучей дыма. Самые смелые солдаты решаются еще бросаться в это горнило; они выскакивают оттуда обожженные, но нагруженные драгоценностями. Видя это, другие следуют их примеру; но, менее счастливые, они часто не возвращаются.

Улицы около базара загромождены самыми разнообразными товарами, и скоро начинается торговля между офицерами и солдатами.

Москва, 16 сентября. Приводим подробности о вечере 15-го. Он был ужасен. Кажется, сама природа стала сообщницей русских. Ужасный северо-восточный ветер увеличивал пожар. В девять часов подул юго-восточный ветер и достиг силы урагана. В десять часов весь город пылал.

В несколько часов этот огненный океан истребил приречные кварталы, всю Солянку, а с другой стороны ту же картину представляли Моховая, Пречистенка и Арбат. Надо было быть свидетелем этого зрелища, чтобы иметь о нем представление.

Всюду только и бродят ощупью, покрытые потом, почерневшие от дыма и нагруженные добычей солдаты; волочатся раненые русские, пытаясь спастись от огня, да обезумевшие жители, не зная, где найти пристанище, мечутся со стонами, криками и воем.

С балкона царского дворца, возвышающегося над городом, Наполеон сразу мог окинуть взором это море огня, уничтожающего город, на обладании которым основывались все его заветные мечты.

Говорят, что всю эту ночь, с 15-го на 16-е, он не переставал давать приказания разным частям своей армии. После продолжительных занятий с секретарями он около двух часов ночи пошел отдыхать. Но дежурные офицеры, видя устрашающий рост пожара и боясь за жизнь императора, поспешили разбудить его. И, действительно, к четырем часам утра огонь распространился с такой быстротой, что захватил уже дома, прилегающие к Кремлю; пламя не давало проходить по улицам. Жара от этого костра была невыносима, и целый дождь гонимых ветром искр и головешек падал на крыши внутренних зданий Кремля.

Около полудня был захвачен человек, только что перед тем пустивший летучую ракету. Виновник покушения был арестован и представлен на суд императора. Ракета, упав на смежную с арсеналом башню, подожгла ее; переброшенные ветром искры подожгли дворцовые конюшни, а на дворе лежали зарядные ящики гвардейской артиллерии. Грозила неминуемая гибель. Император, немедленно оповещенный, явился туда и увидал, что вся площадь покрыта горящей паклей. Генерал Ларибуазьер отдавал приказание вынести все из арсенала, когда заметил присутствие императора. Артиллеристы и солдаты гвардии, испуганные опасностью, которой он подвергался, стали принимать еще большие усилия для его охраны. Спеша, они хватали горящую паклю руками и выбрасывали ее. Генерал Ларибуазьер умолял императора удалиться, к своему начальнику присоединились и артиллеристы, терявшие голову от присутствия императора.