Дневник почтальона - страница 4

В записях почтальона было несколько строк о его встречи с Мариной. Для него она была мимолётным эпизодом. Вернувшись на почту, он закрыл дверь на ключ, хотя прекрасно знал, что несчастная женщина идёт следом. Даже когда плача и обламывая о край железного полотна ногти, она умоляла впустить её, он остался безучастен. Позже выйдя наружу, он забрал её сумку, а тело оттащил к дороге. Сталкеру захотелось встать, скинуть со стула останки этой твари на пол и растоптать. Превратить его кости в пыль, чтобы даже памяти не осталось. Удержало его лишь присутствие Ольги. Наставник не должен показывать свою слабость. Хватит и одного раза.

Из дальнейших записей Станислав понял, что в сумке находилось прощальное письмо, флакончик лака для ногтей и всякая ненужная мелочь как писал почтальон. Даже умирая, его Мари хотела оставаться красивой. Лак для ногтей стал для почтальона сущей находкой. Именно им он покрыл первое письмо, а после похода в супермаркет, свой проклятый дневник. Сам он считал, что действует по распоряжению Высших Сил, отправляя потомкам изложенные на бумаге страдания очевидцев. Веря, в своё предназначение почтальон до самой смерти мазал письма лаком, а по его щекам текли слёзы…

Сталкер дочитал дневник до конца и в тот же миг с горечью подумал: «Господи, как же он похож на моего отца». Иван Сергеевич Беседин был одним из тех, кто отдал приказ закрыть все входы в «Московский метрополитен». Отец верил, что чрезмерное количество людей привело бы к необратимым последствиям. Приняв на грудь лишнюю дозу горячительного, Иван Сергеевич, обычно кричать: «Метро не резиновое, всех не вместит», после чего между ним и охранниками завязывалась словесная перепалка, вскоре перерастающая в драку. Человечество принесло с поверхности страх, отчаяние и злобу. Единую систему управления испортили хаос и анархия. Невозможно управлять тем, кто должен был умереть, а выжив, не знал, что с этим делать. Воевали все со всеми и все это время бывшее руководство метро, именующее себя «технари», пыталось не допустить разрушения своего последнего пристанища. Станислав работал вместе с отцом и его соратниками. Организованное ими небольшое объединение станций «Сокол», «Аэропорт» и «Динамо», стали крупнейшими животноводческими центрами метро. На станции «Аэропорт» консервируют слизь, на «Соколе» находятся загоны для свиней. А на «Динамо» производят одежду из свиной кожи. Также на факториях наладили производства спирта. Именно эта гадость побудила «технарей» вмешаться в войну Красной Линии с Ганзой и её союзниками.

Товарищ Москвин и господин Логинов как будто заключили союз с дьяволом, который не выполнил план, и к миллиону смертей на поверхности требует добавить несколько тысяч в метро. Чтобы отец не говорил, он хотел вернуть власть в свои руки. Мы занялись одним из самых отвратительных преступлений воровством детей лидеров группировок и их окружения. Единственным отличием было то, что мы не просили выкуп, а требовали остановить резню, в обмен на жизнь двадцати трёх детей.

— Ты сказал двадцати трём? — прервав мысли сталкера, спросила Ольга.

— И давно ты читаешь мысли, — после небольшой паузы спросил Станислав.

— Давно, — поджав губы, ответила девушка. — Мы боялась. У людей с мутантами разговор короткий, встретил и в расход.

— Мы! Как же я сразу не догадался. Оксана?

— И Михаил, но он маленький ещё. Он не понимает своей силы и ему страшно, отводя взгляд, проговорила ученица.

— Теперь понятна её боязнь оружия, без него на поверхность не выпустят, а кто-то из вас должен всегда быть рядом с пацаном. Так?

— Да.

— Лидия Моисеевна знает?

— Прости!

— Стало быть, знает. Но почему ты раньше…

— У меня не получалось, — злясь, закричала Ольга. — Такое ощущение, что у тебя в голове установили стену. Только сейчас после твоего эмоционального срыва я смогла услышать.

— Двадцать третьим был Владимир Москвин. Он умер у меня на руках от неизвестной болезни. Лида хороший врач, но и она не всесильна. Как ты понимаешь, мы уже не могли вернуть детей, не открыв правды о смерти одного из вас.

— Похищения придумал твой отец? — тихо, словно боясь услышать правду, прошептала Ольга.