Дневник под номером шесть - страница 19

- Что? – спросил мужчина, не услышав слов парня

- Я говорю, как космос, Морган – уже чуть громче Джефри продолжил свою мысль – Звезды. Ведь, они сгорают подобно человеческой смерти. Кажется, вот она, так недосягаема, величественна, ничто не сможет ее уничтожить, а потом лишь вспышка и плавное падение вниз. Она сгорит, но оставит место другой звезде, которая сможет ее заменить. И ты не увидишь никакой разницы в замене механизма. Хм. Так и люди оставляют свои рамки, чтобы другие повторяли их картины. Увы, но это так. Механизм налажен, и уничтожить его невозможно – Джефри вновь закурил сигарету, оставляя на столе маленькие частички пепла, падающего, словно миниатюрный снег на липкую гладь металла

- Возможно, ты и прав. Но у каждого из нас, своя, неповторимая и пугающая, жизнь. Не так ли?

- Не так, Морган. В этом мире слишком мало дорог, по которым можно пойти. Это так ужасно – Джефри выдул из себя тонкую струю дыма

- Поэтому люди и стараются выложить свой собственный путь

- При этом копируя маршруты? Вся жизнь – дубликат. А вот будет ли он удачным или нет? Решать лишь им

Морган промолчал в ответ, поспешив вернуться к своему рассказу:

- Мы обсуждали все, что приходило на ум. Я даже не успел заметить ,как на небе образовалось восходящее солнце. После чудесного рассвета, мы спешно попрощались. Мистер Мэтью зашел в свой дом, а я поймал такси и поехал в квартиру, где мой разум ушел в мир снов – Морган вдохнул.

Молчание повисло в палате. Словно каждый из людей выжидал своего шага, чтобы выпрыгнуть со словами, будто шпагой, и порезать слух противника. Морган, опустив глаза в дневник, погружаясь все глубже в мир Джефри, тихо и аккуратно, продолжил чтение:

«… В доме было очень темно, а в воздухе витал запах похоти и стыда. Я по-прежнему боялся даже коснуться Мэри. Вдруг, это все иллюзия? Обман? Вдруг, она сейчас растает, будто ее и не было вовсе? Боже.

Мэри повернулась ко мне, приблизилась и поцеловала в губы. Какой же великолепный вкус имели ее уста. Он проникал в мое горло, наполняя легкие тяжелым оттенком красной помады. Мир, словно по желанию чьих-то грязных лап, остановил свое вращение, наведя прицел оптической винтовки, направленной Купидоном, на наши тела. Нет. Даже глубже. Туда, где заканчивает свой стук сердце, рисуя безупречные линии расстроенной души. Оглушительный выстрел. Я, словно ощущал это. Как закрученный патрон пробивает мне спину, опаивая гнилые доски паркета безупречностью моей крови. Сосуд, наполненный порохом, проламывал мои кости, принося с собой лишь удовольствие. Острие пронзало сердце, оставив в нем сквозную дыру, которая тут же заполнялась кровью Мэри, через аккуратные раны в наших телах. Обмениваясь багровым кайфом, мы не могли оторваться от величественного ощущения, которое люди привыкли называть «любовь». Но она была другая! Мерзкая, жалкая, отхаркивала грязь, и, затем, резко вырывала все красивое, что было собранно в наших дрожащих телах. И этот патрон прошил насквозь два тела, сердца, пару тщедушных миров, оставив лишь медленный звук, ударяющейся об доски, залитые липкой кровью, гильзы.

Мэри сбрасывала с себя одежду. Кофточка и юбка уже лежали на полу, лаская его своими мягкими нитями, обнажая тело, которое словно узорами, было исписано шрамами. Легкие порезы, ожоги от сигарет покрывали ее нежную кожу, показывая миру, насколько уродлива вся красота. Я касался устами каждого сантиметра ее шрамов, пытаясь скинуть с себя тряпичные оковы, которые разделяли наши жаждущие тела. Ее мягкая постель, словно облако, манила к себе грязным бельем, на котором и до меня побывало огромное количество мужчин. Она ласкала меня руками, и от каждого прикосновения я вздрагивал, впуская в свое тело еще больше наслаждения. О, боже. Мы вновь сливались устами, касались телами друг друга. Бешенное желание владеть ею было сильнее, чем когда-либо. О, Мэри!

Спустя несколько часов, мы лежали рядом, стесняясь даже смотреть друг другу в глаза, наполненные похотью и наслаждением. По моему телу скатывались горячие капли пота, которые были единственными свидетелями нашего союза, впитав в себя всю пошлость той ночи. Тяжелое дыхание резало воздух. Мэри отрыла отсек обшарпанной тумбочки, которая стояла около кровати, достав оттуда изделие, очень похожее на сигарету. «Будешь?» - спросила она. Я лишь одобрительно кивнул головой, понимая, что внутри уже не табак. Травка. Она была очень популярна среди молодежи. До этой ночи я ни когда не вдыхал в себя ее аромат и старался держаться дальше от наркотиков. Но именно тогда, я не смог устоять. Разделить кайф с Мэри – это, словно окунуться в океан наслаждения, почувствовать, как мир слетает со своей орбиты, унося далеко во вселенную!».